–   Кто? Твоя дочь? Да брось. Этого не может быть. Я  хотя с ней и незнакома, но ты же сам всё время рассказывал мне, какая она честная и послушная. Разве такой человек может пойти на воровство? Чего молчишь? Если ты поверишь ей, то я буду думать, что ты и вправду выжил с ума.

–   Нет, милая. Я  знаю, что это не что иное, как глупости Дильшад. – ответил Фикрет, осуждая жену за несправедливое отношение к дочери. Жанна подтвердила его слова.

–   Вот-вот. Верно замечено, глупости. Это и полоумному ясно. Я думаю, она рвется огородить своего сына, чтобы тот смог баловаться денежками папули. Хотя это не моё дело. Но лучше разбирайся, прежде чем кого - то обвинить в краже. Смотри, пупсик. Я непреклонна к тому, чтобы вмешиваться в твои семейные отношения. Я  всегда стараюсь остаться в стороне и держать при себе свои рассуждения. Но я полагаю, что ты просто обязан поставить на место своего сына. А то может быть поздно.

Фикрет с любопытством посмотрел на неё, надеясь услышать хоть какой-нибудь дельный совет.

–   И каким же способом? – спросил он Жанну;

–   Просто не давай больше ему денег. Пусть на месяц другой останется без материальной поддержки отца, -  Жанна не успела поставить точку, как столкнулась с возражением со стороны Фикрета.

–   И чем же он будет заниматься? Он же, в принципе, ничего не умеет. Пойдёт воровать, что ли? – удивился Фикрет.

–   Ну, я не знаю. – ответила Жанна, не ожидая такой реакции, после чего Фикрет, нахмурив брови, нечаянно задел женщину следующими фразами;

–   Если не знаешь, то лучше молчи. Я  не могу толкать своего сына на дно, лишив его всего, к чему он привык. Это же преступление.

Жанна встала, накинула на себя халат, сделала вид, что не обратила внимания на грубое обращение своего любовника и с весьма спокойным видом зашагала в сторону ванной комнаты. Но прежде, чем выйти, она обернулась в сторону Фикрета и сказала вполне уверенным тоном;

–     Пупсик, а пора бы решиться на это преступление, чем превратится в её жертву. Пора бы….

Утром, когда Тярлан проснулся, он только отрывками вспоминал встречу с невестой и тот неприятный инцидент, который произошел на Девичьей башне. Он не привык смиряться с той потерей, впоследствии которой он не достигает желаемого. Образ мышления этого парня испортился наравне с его моралью. Он превратился в раба случайных встреч, пагубной страсти и мерзких чувств. И кажется, на самом пике этих не обузданных желаний стояла Айбениз. Как только он приближался к той вершине, она отступала от него, становилась при этом более недосягаемой, чем раньше. Ему казалось чуждым потакать капризам, прислушиваться и повиноваться той, которая не подозревала любимого не только в гнусном плане, но и во лжи. Тярлан прошёл в ванную. Умылся, как следует. В этот момент, его посетила грандиозная мысль. Он набрал телефон Назрин. Трубку подняла её мать. «Кажется, ночная бабочка дома», - подумал он и не успел пикнуть, как та бросилась на него с упрёками.

–   Эй, что опять стряслось, что с утра досаждаешь нам? Даже девяти нет, а этот козёл уже тут как тут, – вымолвила она, повышая голос.

–   Мне нужно переговорить с Назрин!– не заявил, а приказал Тярлан.

–   Эй, пацан! Я не твоя тёлка, что ты болтаешь со мной таким тоном. – сразу же ляпнула женщина, но Тярлану вовсе не хотелось ссориться. Это было совсем невыгодно, когда в его голове созрела прекрасная мысль, и для его осуществления, он позарез нуждался именно в помощи Назрин.

–   Ну,  ну, полно. Не разгорячись и позови Назрин. У меня к ней важный разговор.

–   Надо же, когда же они исчерпаются, ваши разговоры. Ну, ладно, подожди, – наконец – то сдалась женщина, бросая трубку. Через минуту, другую с проводки послышался недовольной голос девушки, как Тярлан, не мешкая ни на минуту, залпом заговорил:

–     Назочка, привет. Скажи своей мамаше, чтобы не бесилась. И ты тоже хороша, угощай - да её дурью, она хотя бы после этого перестанет ворчать, как сорока.

–     Ты что, совсем очумел? – изумилась Назрин, укоряя парня, - Пусть катиться она ко всем чертям, вместо того чтобы тратиться на неё, лучше сама же попользуюсь. Ну, рассказывай, что опять случилось? Что-то в последнее время позабыл ты меня, чувак. Даже и не звонишь. Что, нашел новую тёлку, а старую забыл? Ну и гнусный же ты, даже не известил меня о том, что обручился с этой разиней.– заговорила Назрин с упрёками и ругательствами.

–     Ну, ну не дуйся. В последнее время, не то, что тебя, даже себя забыл. – оправдывался Тярлан, вылезая из кожи вон.

–     А сейчас зачем вспомнил? – в ответ на его отговорки усмехнулась Назрин.

–     Наза, проблема в том, что я устал играть с нею в ловитки. Не лучше ли мне изменить свою стратегию и перейти к самому главному? – признался парень в своих планах, как Назрин сразу же возразила.

–     Послушай, чувак, это уже твое личное дело. А я уже, как говорится, пас. Ну, я же заранее тебя предупреждала, что не хочу в этом участвовать. Ты хотел познакомиться с ней, и я не противясь этому, протянула тебе свою руку помощи. Но теперь, когда ваши отношения приобрели официальный оборот, то тебе лучше самому с ней разбираться. Мне уже неохота вмешиваться в ваши отношения. Я умываю руки, – не скрывая свои опасения, промолвила Назрин.

–     Эй, не гони лошадей. Даже не предполагал, что ты такая трусиха, ведь ты же сама понимаешь, между нами всегда была услуга за услугу.– подсчитал себя обязанном напомнить девушке об их обоюдном выгоде парень, а затем, дав паузу, добавил: - Понятно. Значит, у тебя еще не кончилась травка, вот из-за этого и так уверенна в себе. Ну, ничего, когда-нибудь она тебе обязательно понадобится, вот тогда-то я….., – вымолвил он, пригрозив ей, как она в тот же миг проглотив язык из-за страха потери своего бесплатного поставщика, вполголоса спросила:

–     Ну, при чём здесь травка? Ну, скажи, что я должна сделать?

–     Вот это уже совсем другой разговор, – довольно засмеялся Тярлан, - Лучше выслушай меня внимательно. Организуем вечеринку, но на этот раз в моем доме. – торжественно заявил, как Назрин вздыхая, заявила:

–     Офф, опять двадцать пять. Чувак, но мы же этого уже проходили. Да и не стоит себя утруждать. Она же проигнорировала мой «день рождения» и на твоём уж точно не появиться. – произнесла девушка, при этом вспомнив про свою «несостоявшиеся» вечеринку.

–     Ты права, она тогда отказала тебе, а мою просьбу она ни за что на свете не посмеет отвергнуть. – уверенно вымолвил Тярлан, - Правда, может и сразу не согласится, но мы же с тобой тоже настойчивые. Значит так, через полчаса позвонишь ей. Я заранее извещу её о том, что завтра у меня день рождения. Если выйдет такая необходимость, то черт с нею, заявлю, что и Ганира будет с нами. Но ты тоже не бездействуй. Подмазывайся к ней. Вдвоем мы ее быстренько убедим.

–     Есть, командир, будет сделано. – вконец неохотно и с иронией согласилась Назрин, и Тярлан, простившись с давней приятельницей, приступил к реализации своего «благоприятного» плана. Он сразу же позвонил на сотовый невесты и затеял беседу, а затем, когда Айбениз уже вернулась домой, позвонила Назрин, внемля желанию Тярлана. Через минуту, благая весть о «согласии» дошла и до ушей Тярлана. Он испытал некую облегченность и с нетерпением дождался завтрашнего дня. К завтрашнему дню Айбениз занимаясь уроками, даже успела позабыть о вчерашнем разговоре, хотя еще с утра успела купить подарок жениху. Но когда Тярлан позвонив, напомнил ей о вечеринке, то она, торопливо переодевшись, как раз собиралась покинуть квартиру, как Рена, увидев дочь наряженной, в ту же минуту спросила:

–     Ты что, опять собираешься выйти?

–     Мама, прости, видишь ли, я забыла тебя предупредить. Ведь сегодня же день рождение Тярлана. И я просто не имею право оставить его одного в такой знаменательный день, да и он давно ждет меня у подъезда. – сообщила дочь своей матери о своих планах на вечер, но Рена как-то странно усмехнувшись, произнесла:

–     Даа, я вижу, что тебе уже некогда с нами считаться. Ну что же, иди. Но следи за своими поступками. Ты же не ребёнок, понимаешь, что я имею в виду. И потом, не задерживайся там допоздна. А то отец рассердиться.

Айбениз собиралась выйти, но, почувствовав некое непонятное беспокойство на душе, повернулась в сторону матери. Подошла, поцеловала её в щеку и взглянула в её задумчивые глаза, дотронулась до её рук, вытирающих чайным полотенцем какую-то тарелку и вышла из дома, не оглядываясь назад…Холостяцкая квартира Тярлана, оказалось приятным и уютным очагом. Её обставили самой последней дорогой мебелью. Она состояла из длинного коридора, большой гостиной, параллельно расположенных шести комнат, просторной кухни, двух балконов и санитарного узла со всеми удобствами. Гостиная напоминала танцевальную площадку, в углу которой стоял бар. 

–     Вижу, что тебе понравилась моя хибара. – заговорил Тярлан, почувствовав большой интерес своей невесты.

–     Да, у тебя здесь и вправду все красиво обставлено. Я бы сказала со вкусом. – ответила Айбениз, рисуя перед глазами те приятные и счастливые минуты, которые предстоит ей прожить в этой квартире вместе с женихом. Тярлан подошёл к бару. Налил для себя спиртного. Когда он повернулся к невесте, та вынула из сумки маленькую коробку. «С днём рождением. Бери, это тебе», - сказала она, передав ему сверток. Тярлан особенно обожал те минуты, когда ему дарили разные подарки. Это, наверняка, являлось следом его детских воспоминаний. Он достал из коробки зажигалку «Зиппо» и зажёг её. Синее пламя горело во всей красе. «Спасибо», - сказал Тярлан, нежно поцеловав невесту. Затем он обратился к ней, заботливо указывая на праздничный стол. «Не стесняйся, отведай вкус любого блюда, если проголодалась»,- сказал он, наливая для себя белого шампанского. Он выпил его до дна, подошёл к ней и они встретились взглядом. В одной руке Тярлан держал пустой бокал. Его длинные пальцы дотронулись до локонов Айбениз, и она всем телом ощутила, что Тярлан неспособен овладеть своими чувствами. Она подошла к окну, пытаясь избежать интимностей. Но он ходил за ней по пятам. Он подошел к ней сзади и сразу увидел, как поднималась и опускалась грудь Айбениз от страшного волнения. Тярлан слегка дёрнул её за волосы, что подействовало ей на нервы. Айбениз заговорила, сразу собираясь отвлечь внимание своего жениха.

–     Послушай, а где же твои гости?  - спросила она с некоторой опаской.

–     Да ты не переживай, сейчас придут. – сказал Тярлан, уклоняясь от разговора. Его безумные и дикие глаза игриво светились.- Скажи, зачем же ты боишься остаться со мной одна? Я же не людоед, а обыкновенный человек. Ну, не бойся, подойди ко мне.– сказал он, прижимаясь к ней. Но он не успел дотронуться до ее губ, как вдруг раздался звонок. - Вот и гости пожаловали, – недовольно сказал Тярлан, подойдя к двери. Через секунду в комнату ворвалась молодежь с таким шумом, что Айбениз сильно растерялась. Она не имела понятие что сказать, как поступить, как принять шумных гостей. Но, к счастью, никто даже не обращал на неё внимание. Они сразу же включили магнитофон и начали танцевать под непонятную музыку. Айбениз подошла к бару и начала изумлённо оглядывать этих странных гостей, обрушившихся как снег на голову. В эту секунду к ней и подошла Назрин.

–     Ну что, как ты находишь свою хибару? Здесь очень уютно. Вот видишь, ты зря упиралась. Ну, ничего, скоро войдешь во вкус. – сказала та с некой насмешкой. Айбениз косо смотрела на молодых, которые через секунду показались ей пошлыми и банальными не только своим никчемным существом, но и неэтичными поступками.

–     Тярлан, а где же Ганира? Зачем же она так задерживается? – спросила Айбениз, подойдя к Тярлану.

–     Не беспокойся, придет твоя Ганира, обязательно придет. На, возьми, выпей! – внезапно с повелительным тоном сказал Тярлан, притягивая ей бокал спиртного.

–     Ты же знаешь, я не пьющая. – возразила Айбениз, отказываясь от вина.

–     Ты что, даже не будешь пить ради моего удовольствия? – удивился Тярлан.

–     Я же сказала, я не пьющая! – категорически ответила Айбениз.

–     Ну, и нудная же ты!  – вдруг грубым голосом произнес он эти слова и направился в сторону тех, кто рисовался своей фигурой в полунагом виде. А Назрин, которая наблюдала за ними, сразу же подошла к Айбениз и изумленно вымолвила:

–     Зачем грызетесь?

–     Да вот, он предложил мне выпить, а я противилась. А он взял, да и нагрубил мне. – помахав рукой и слегка заплакав, сказала Айбениз.

–     Если не хочется пить, то это вовсе не обязательно. А может, выпьем чего – нибудь легонького? Ну, например, сока? – поинтересовалась Назрин и Айбениз, почувствовав, как у нее пересохла в горле, сразу же выразила свое согласие.

–     А я не против.

–     Ну, тогда лучше пройдем в кухню. В холодильнике найдется, что выпить. Заодно и ребятам предложим. – в свою очередь вымолвила та, уведя её за собой в кухню. Они достали какой-то поднос, нашли в холодильнике натуральных соков, налили их в чистые бокалы. Айбениз взяла поднос, чтобы отнести её гостям, но не успела она перешагнуть порог гостиной, как увидела Тярлана, танцующего с какой-то девкой в пьяном виде. Он не взирал на окружающих, распускал руки, хмелея от наслаждения. Айбениз уронила бы поднос, если бы Назрин быстро не отреагировала на происходящее. Она отняла поднос у девушки, положила его на бар и посмотрела в ту сторону, куда пристально глядела её ошеломленная подруга.- Ну что, видишь, до чего довела парня? И его нечем винить, бедняжка, он так отчаялся, что ищет отдушину на стороне. Брось ломаться, а то и не сумеешь опомниться, как кто-нибудь его свистнет. – сказала та, придираясь не к Тярлан, а к Айбениз. Девушка закрыла лицо руками и засела за бар, опустив голову. - Если бы я была на твоем месте, я бы не стояла как истукан. А вместо этого пошла и отняла бы его из рук этих хищниц. Подружка, ты лучше послушай дельного совета, а то из-за своего же характера придется тебе его терять. Ему что, он легко найдет себе другую. И лишь на твою долю выпадет никчемное страдание и терзания за то, что не сумела ты его вовремя удержать. Ну не стой же, как бревно, действуй!– не умолкнув ни на минуту, твердила Назрин. От этих слов, Айбенизу стало дурно. А что касается Тярлана, то он был в своём репертуаре. Веселился, танцевал, баловался с кем попало. Айбениз глотнула соку стоящего на подносе. Но ей так и не удалось погасить жажду. - На, пей. Да пей же, пей. Станет гораздо легче переварить всю эту ситуацию. – сказала Назрин, передав ей свой бокал со спиртным напитком. Айбениз впервые в жизни глотнула спиртного разом, задыхаясь в слезах.

–     Еще принеси! – внезапно сказала девушка, возвращая пустой бокал подруге.

–     Эй, полегче, а то опьянеешь, – просто так оповестила ее Назрин, как Айбениз проигнорировав сказанное ею, заявила.

–     Айбениз танцевала с жаром, замыкаясь в себе. Она не принимала во внимание ни Тярлана, который позабыл её с той минуты, как попал в весёлую компанию, ни Назрин, которая стояла в стороне и удивлялась тому, на что способна благовоспитанная девушка ради своей любви. Хотя Айбениз со временем и начала ощущать, что она теряет над собой контроль, но она все же не перестала танцевать, качаясь то в одну, то в другую сторону. Некая невидимая сила тянула её в пропасть, голова кружилась, как только она закрывала глаза, пытаясь прогнать сон. Она смеялась без умолку, прислоняясь телом то к бару, то к стойке, то к незнакомцу. Тярлан подошёл к ней, еле держась на ногах и внезапно обнял её, схватив ее за талию. На этот раз Айбениз не противилась его желаниям. В данный момент, они танцевали, обнявшись, забыв обо всём, напоминая лиану, обвивающуюся друг-другу в середине комнаты. Айбениз обняла Тярлана без всякого сопротивления. Положила голову на его плечо. Они долго не покидали танцплощадку, двигаясь под музыку, и цепляясь друг за друга. Назрин чувствовала, как другие девушки сгорали от чувства зависти, приревновав его к этой таинственной и обаятельной незнакомке. Тярлан, приблизив губы к шее Айбениз, шептал хриплым голосом; «Моя глупышка. Как же ты прекрасна, как же ты нежна и пленительна. Ты меня заворожила своей обаянием и лишила мне покоя. Я, и только я единственный хозяин этих привлекательных глаз, этого ангельского личика, этих алых губ, этого тела, дрожащего в моих объятиях. Я владыка этой сказочной ночи, которую ты проведёшь со мной. Ты будешь моей!». Он целовал, погружая её в океан плотских желаний. Айбениз чувствовала перед Тярланом бессилие, которое никак не могла преодолеть. Они шагала рука об руку с ним по длинному коридору, на стенах, которых висели предметы живописи. И ей все кругом казалось смешным и чудным. Через секунду она обнаружила себя в объятиях Тярлана в мягкой постели, напоминающей ей своей белизной белый и пухлый снег, который она так любила. Он вцепился в пуговицы её рубашки. Стянул с неё последнюю одежду и набросился на свою жертву, жадно пожирая её, потеряв самые последние крупинки своего терпения. Айбениз испугалась неожиданного поворота событий и постаралась сопротивляться, но те силы, которые покидали её с каждым разом, сразили её наповал. Та доля секунды в течение, который Тярлан овладел ею, показалась ей вечностью, после чего последовал крепкий сон….Утром, когда тёплые лучи солнца проникли в комнату и пробудили Айбениз из вечной спячки, она встала с сильной головной болью, не соображая о том, где она находиться. Комната вращалась вокруг неё, напоминая круглый шар, у которого отсутствовала сила притяжения. Она сперва сделала усилие определиться, задав себе вопрос; «Где я, и что это за квартира?». Она прошла в гостиную еле стоя на ногах, и увидев грязные тарелки, пустые бутылки, вспомнила о прошлой ночи. Волнение терзало её изнутри. Она прошла в ванную комнату и собиралась умыться, как заметила следы зубов Тярлана на своём теле. Девушка пошатнулась в сторону, и…. она ощутило, как мир рушиться в её глазах, превращаясь в маленькие крупинки песка и рассеиваясь в открытом пространстве. Она закрыла уши руками, так как слышала странный крик души, который оглушал её, раздаваясь то тут, то там. Она побежала в гостиную. Присела на диван. Глаза её моргали под лучами солнца и на них выступили слёзы. «Как он мог поступить со мной таким образом? Это же так подло! Как он мог погубить меня, пренебрегая моим честным именем?» - плакала она, припоминая ту ночь отрывками. «Что я натворила?» шептала она, обвиняя лишь себя в неосмотрительности. Она собиралась выйти, как вдруг послышался скрип ключа. «Кто это?» - подумала она на секунду, но сразу же нашла ответ. «Кто же может быть в такую рань? Наверное, это он. Тярлан, Тярлан!» - повторила она и бросилась к двери. Но к её большому изумлению, на пороге появилась женщина с фартуком и с платочком. Она искала веник, бормоча под нос;

–     Ну, посмотрите на это безобразие, попили, поели, все разбросали по сторонам. Это же не квартира, а какой – то свинарник. – брюзжала она, как вдруг неожиданно столкнулась с огорошенной девушкой.- А ты кем приходишься хозяину этого бардака? – хмуро спросила женщина, после чего сама же найдя ответ, поворчала. - Не стоит даже спрашивать. Все и так понятно. Очередная любовница.

–     Какая еще любовница? – спросила Айбениз шатким голосом.

–     Ну не строй из себя невинную овечку. – высказалась женщина, презрительно уставившись на незнакомку: - Когда приходила в дом этого пижона, вот тогда и надо была соображать, что подумают про тебя люди. Ну, чего хлопаешь глазами? Разве не знала, что твой хахаль каждый раз развлекается здесь с разными женщинами, ну такими же, как ты? И все это безобразие творится перед глазами соседей. А ему просто наплевать на их жалобы. Правду говорят, деньги способны портить глупого человека. Сперва, болтаются с кем попало, а потом уж ….

Айбениз выбежала из квартиры, спотыкаясь на лестнице несколько раз. Она полностью оглохла. Она бежала, не оглядываясь по сторонам, и добежала до автобусной остановки. Девушка прыгнула в кабину, присаживаясь на самом последнем сидении. Она всеми силами старалась утаить слёзы, но это ей не удавалось. Пассажиры смотрели на неё вопросительным взглядом, словно собирались её допрашивать о случившемся. А когда она подошла к двери, чтобы сойти на ближайший остановке, женщины, сидящие рядом, заговорили громким голосом;

–   Послушай, что это с ней, а? Спроси, а может, она нуждается в помощи? – сказала одна другой.

–   Доченька, у тебя что, неприятности? Как нам тебе помочь? – спросила другая, обращаясь к ней с вопросом.

–   Никак, и не смотрите на меня так, не смотрите! – закричала Айбениз, сойдя с транспорта, не дожидаясь водителя, пока тот притормозит около остановки…Она перевернула сумку, пытаясь отыскать ключ своего дома. Растерянная девушка всплакнулась и не могла успокоиться, даже не поразмыслив о том, что этим она привлекает к себе внимания таких соседей, как Сарвиназ и Солмаз. В эту минуту в подъезде и послышались их шаги.

–     Послушай, а зачем она так убивается? – спросила Сарвиназ, заметив соседскую дочь.

–     А бог его знает. Вероятно, она что-то потеряла, видишь, как она обшаривает сумку. - ответила Солмаз, подойдя к ней. - Позволь поинтересоваться, чего же ты так усердно ищешь?– спросила она, надеясь услышать что-то занятное. Но Айбениз искала молча и наконец-то схватила ключ, который она  заметила не так быстро и попыталась судорожно открыть дверь дрожащими руками.

–     Как тебе не стыдно, а? Разве тебя не учили тому, что нужно отвечать на вопросы когда тебе спрашивают, да и не подобает относится к людям так непочтенно?– заворчала Сарвиназ. Айбениз не издавала ни одного звука.

–     Да ты на неё посмотри. Мы из жалости интересуемся её самочувствием, а она поворачивается к нам спиной. Какая же ты неучтивая. – в свою очередь, отозвалась Солмаз, недовольно тряся головой. Но девушка, вошла в дом, прихлопнув за собой дверь. - Эх, да не обращай ты на неё внимание. Пусть катиться ко всем чертям. – сказала Солмаз.

–     Даа, на таких даже жалко тратить свое время. Давай, милая, вместо того чтобы поговорить с ней, лучше пойдем и займемся своими делами. – ответила Сарвиназ, проклиная Айбениз безо всякой причины….Она сидела на полу, прислонившись к двери. Девушка горько рыдала, схватив голову обеими руками. Она ясно слышала кривотолки соседей в её адрес и осознавала, какую ношу ей предстоит таскать на своих хрупких плечах, избегая бесконечных сплетен. Она встала, с трудом опираясь на онемевшие ноги. Сняла обувь, сбросила с себя шубу и прошла в ванную, чтобы смыть с себя запах тела Тярлана, который она чувствовала на каждом шагу. Но она не смогла успокоиться после холодного душа. Она свалилась на кровать, закрыла подушкой голову и снова заплакала, при этом ища облегчения. «Моя жизнь потеряла всякий смысл. Кому я  нужна, лишённая честного имени и чести. Зачем только я  пошла туда? С какой стати я  согласилась? Как я  смогу объяснить матери и противостоять тому позору, который подстерегает меня на каждом шагу? Нет, я не имею морального права измучить мать, то святое существо, которое  думает обо мне каждую минуту. Я  не имею права её мучить». Айбениз наконец-то сознала, что на всём белом свете она не имеет никого, кто ближе её родной матери, кто умеет понимать и любить её, не требуя взаимностей. Девушка утирала слезы, которые хлынули из ее глаз ручьем и при этом осуждала себя за легкомыслие и за неосторожность. Но позже, она не сумела устоять против заманчивых чар сна и заснула, отдаваясь забвению хоть на час, а не на целую вечность….

К трём часам появилась мать, вся взволнованная от очередной выходки дочери, которая не умудрилась явиться в назначенное время. Во время урока она сидела, как на иголках, всё думая над тем, где же заночевала Айбениз, при этом, не уведомляя мать, дабы не причинить ей беспокойства. Но когда она вернулась домой и застала дочь в своей комнате спящей беззаботным сном, то она, потеряв всякое самообладание, начала трясти её, чтобы та проснулась и отчиталась перед матерью за вчерашнее.

–   А ну-ка вставай! Скажи, где ты была всю ночь?! В последнее время, ты стала уж очень самовольной. А сейчас даже не приходишь домой ночевать?! – нетерпеливо закричала Рена, порицая дочь, и не умолкнув ни на минуту. Наконец мать заметила, что глаза Айбениз покраснели. -Что это такое? Ты что, плакала? Ну что молчишь, рассказывай, что произошло?! – спросила она на этот раз с отчаянием и с опаской.

–   Ничего. Немножко повздорила с Тярланом. – ответила Айбениз, пытаясь улизнуть от ответа.

–   Опять врешь! – спросила мать, и душа у нее ушла в пятки.

–   Я тебе не лгу, мы поссорились, вот и все. – ответила Айбениз более решительно.

–   Почему же вы не уживаетесь? Ты же сама его выбрала. А может, уже успела разлюбить? Тебе и этого мало, надо было хорошенько его узнать, а потом уж обручиться. А теперь слишком поздно раскаиваться. Надеюсь, что хотя бы сейчас у тебя хватит ума не расставаться с  ним и не опозорить нас окончательно. Но где ты провела эту ночь?! - тревожно спросила мать, снова требуя от неё объяснений.

–   Во всяком случае, не на улице. – отозвалась Айбениз грубо на вопрос матери, как Рена, вспылив, закричала:

–   Еще этого не хватало! Ты что бездомная, чтобы ночевать на улице?! Я же тебя предупредила, чтобы ты не задерживалась допоздна!

–   Мама, я же тебе объяснила причину. – всеми силами старалась избавиться от расспросов матери, дочь и наконец решительно заявила: - Я повздорила с Тярланом, а он из-за злобы не захотел проводить меня до дома. А у меня болела голова и я не хотела, чтобы ты увидела меня в таком состоянии. Посему решила переночевать у Назрин.

–   Значит, так, - с горьким сарказмом заявила Рена, хлопнув ладошами, - Сейчас нам что, придется привыкнуть к тому, что тебя даже ночами трудно будет застать дома? А он тоже хорош. Безответственный! Безалаберный! Мало того, что отрывает тебя от учёбы, еще бросает тебя одну в компании?! Вы оба два сапога пары, ни стыда у вас, ни совести. Благодаря твоим немыслимым выходкам я уже лишилась сна, недалек тот день, когда ты меня и до гроба доведешь.

–     Мамочка, ну зачем ты так? – не выдержав и подойдя к матери с лаской, отозвалась Айбениз.

–     Задумываешься ли ты хоть на минуточку над тем, какую боль ты мне причиняешь?– оттолкнув от себя дочь и заплакав, пожаловалась Рена: - Совсем выбилась из рук. Скажи на милость, кто вместо тебя сдаст экзамены, кто вместо тебя окончит институт, а? Тярлан, что ли? Он и без того превратил тебя в лёгкоуправляемую игрушку, водить тебя на помочах. Даже нечем упрекнуть отца, когда он отказывается учить тебя уму-разуму. Но я же мать. Сколько бы я ни была рассержена, я не могу остаться безразличной к твоей судьбе. Скажи честно, когда ты ночевала у Назрин, ты хотя бы один миг задумалась обо мне, «как я?», «не переживаю ли я из-за тебя?». Или же ты настолько обнаглела, что даже не отдаешь себе отчета в своих поступках? Ну, ты же никогда не была такой малодушной. Я же тебя не так воспитывала. Если поругались, не лучше ли было прийти домой, а не ходить к этой Назрин? Разве она может стать для тебя большей опорой, чем я? Ну, тогда зачем я, вообще, тебе нужна? – тщедушно высказалась мать и Айбениз не выдержав, попыталась поцеловать её, как бы извиняясь за содеянное.- Не трогай меня! И не обнимай. Я не нуждаюсь в твоём дешевом милосердии. – ответила Рена, отвергая свою дочь.

–     Прости меня, мамочка, прости. – вся в слезах взмолилась Айбениз. –Знаю, что погрешила в отношении к тебе. Но, мамочка, прошу тебя, не осуждай меня. Сегодня я нуждаюсь в тебе еще больше, и потому не отвергай меня, да и не унижай мои чувства. Ведь у меня кроме тебя никого нет в этой жизни. Может быть, обстоятельства отдалили нас друг от друга. Но поверь, я люблю тебя, как и прежде. Ведь ты моя мама, а я твоя…..- она хотела сказать «любимая дочь», но воздержавшись, вымолвила. – И никто на свете не в силе этого изменить. Если даже ты когда – нибудь отвернешься от меня, я все равно тебя не разлюблю.

Слова дочери заставили мать на минуту задуматься. Она собиралась выйти, но после трогательной речи дочери повернулась к ней и неожиданно обняла её, заливаясь слезами.

–   Да ты что? Откуда у тебя такие серые мысли? Я не отвернусь от тебя ни при каких обстоятельствах. Просто мне невыносимо от того, что ты, давая волю своим чувствам, можешь потерять самого себя. В таком возрасте, ошибки преследуют тебя на каждом шагу. Но если ты, не задумываясь, бросишься в огонь, то….

–   Мама, не тревожься. Я, ни в коем случае, не брошусь в огонь. – пообещала Айбениз Рене и с того дня она вернулась к обычной жизни. Занялась учёбой, пытаясь наверстать упущенное. Телефонные звонки Тярлана оставались без внимания, а замкнутый образ жизни Айбениз усиливался с каждым днём. Некое лицо по имени "Тярлан" разрушило тот мир, который построила Айбениз в своих грёзах. Она не смогла забыть и стереть те воспоминания, которые были связаны с ним. Она составила дневник и запечатлела в нем все свои чувства и невзгоды, с которыми она, не могла делиться с близкими. И этот дневник, она запрятала далеко – далеко, чтобы никакая человеческая рука не дотронулась к ней, которую трудно было прочесть и познать, кроме её владельца, к которому оно имело непосредственное отношение…

С приходом весны, природа и человеческое бытие столкнулись с ароматным воздухом, пахнувшим запахом цветов, зелёных листьев, позеленевших на ветвях деревьев, и порадовала всех жителей города чистым весенним ветерком, пением птиц, раздающихся повсюду. В этой стране огней приходу весны больше всех радовались дети, ожидая весенний праздник Новруз. Только во время этого праздника женщины занимались тестом, спекали шекербуру, бадамбуру, шоргогал, рассыпчатое печенье, пахлаву и всякие другие сладости, из чего дети собирали целый поднос, который называют хончой. Женщины красили яйца, раздавали сладости близким соседям, приготавливали разные национальные блюда, такие как долма, плов и во время этой нелёгкой работы получали уйму удовольствия, радуясь этому дню. Во дворе каждого дома разжигали костры, затевали игры, пели народные частушки – мейхана и в конце, когда костёр горел тихим пламенем, дети прыгали через него, оставив всякие беды в прошлом году. Это являлось своего рода обрядом весны, избавлением от всяких нечистей. Жители города привыкли справлять праздники, не взирая на бытовые трудности и на малую зарплату. После праздника наступал материальный недостаток, но, несмотря на это, каждый человек, вздыхая с облегчением, молвил; «Слава Аллаху, что и в этот год сумели посидеть за столом и отпраздновать всей семьей праздник Новруз с той пищей, которую нам послал Всевышний». И на этот раз, как и прежде, застучали в дверь, бросив шапку для гостиниц. Рена подняла её, наполнила его сладостями и положила в подъезд, чтобы дети полакомились ими. В очередной раз, когда зазвенел звонок, она  подошла к двери и распахнула его, где и столкнулась с Ирадой.

–     Дорогая моя, с праздником тебя! – сказала Ирада, поцеловав Рену.

–     Спасибо, милая, спасибо. Проходи, – сказала она, приглашая её в квартиру.

–     Как я вижу, ты уже успела порадовать детей. – вымолвила Ирада, показывая на шапку полную сладостей, которую пока не успели забрать.

–     Эхх, Ирада. В этом году не смогла, как полагается, их угостить. Ну что поделаешь, проклятая бедность.

–     Да, и вправду проклятая. – согласилась Ирада. – а помнишь, как мы прежде справляли Новруз? Все соседки и родственники собирались и запекали столько сладостей, что приходилось съедать их до конца апреля. А проживающие вместе с нами соседи, вне зависимости от национальности, угощали друг – друга пахлавой и шекербурой. Тогда и все продовольствия стоили очень дешево. А во дворе горели костры высотой до небес.

–     Эхх, тогда и люди были добрыми. – ответила Рена. - Все старались помочь друг – другу. И в беде, и в радости никогда не оставляли друг - друга без внимания. Но, а сейчас, сейчас все изменилось. Нынче люди даже позабыли те традиции и отношения, которые столетиями просуществовали между ними. Да и большая часть соседей разъехалась, кто куда. Остались только ты, да я. А другие своей язвительностью и завистливостью обижают друг – друга. И пересудов что-то больно уж прибавилось. Не успеваешь спотыкаться, как все кругом тотчас же начинают злословить.

–     Ну и бог с ними. В такой радостный день, даже не стоит вспоминать про таких. Реночка, возьми. Запекла для вас немножко пампушек. Угощайтесь. – сказала Ирада, кладя угощение на стол.

–     Спасибо, милая.– поблагодарила добрую соседку Рена, после чего, заметив, как она собирается уйти, сразу же выразила свое недовольство: - Стой, куда же это ты собралась, давай-ка пройдем в кухню. Я тебя никуда не отпущу, пока ты не отведаешь мою стряпню.

Ирада не возразила и соседки сразу же прошли в кухню. Как ни старалась Рена скрыть от соседки свое уныние, но её угрюмый вид не улизнул от внимания Ирады.

–     А ну-ка, расскажи, – сказала она, сразу же приступая к беседе.

–     Ну что рассказывать? – качая головой и махая рукой, затронула неприятную тему Рена: - Тебе и без того все известно. Да мучает она меня. А после того, как побывала на дне рождения жениха, ходит совсем подавленная. Не пойму, какая же кошка пробежала между ними? До этого откликнулась на каждый его зов, а сейчас даже слушать о нём не хочет. Помимо этого, и к учебе совсем невнимательна, хотя с виду так не скажешь. Наверное, все от того, что мысли ее заняты только им. Не знаю, что и подумать, ну, не понимаю я эту девчонку, не понимаю.

–     Рена, ну вы же не перечили её желанию как некоторые родители? А сейчас зачем не уживаются друг с другом? – спросила Ирада с удивлением.

–     Если бы я знала причину, то я бы так не тревожилась. Парня она выбрала сама, а теперь отказывается видеться с ним. А я несчастная, не могу определить, кто из них виноват.– пожаловалась Рена.

–     Рена, не отчаивайся. Ну вот скажи, разве вы с Вахидом всегда ладили между собой, когда были молодыми? Вот у них то же самое. Наверное, еще не успели свыкнуться друг – другу. Ты же знаешь, какая Айбениз у нас обидчивая. Да помирятся они, обязательно помирятся. Вот тебе мой совет, ты самое главное, не вмешивайся в их отношения. Поняла? – сказала Ирада, давая подруге дельный совет. И вправду, как уже три дня Айбениз не выходила из своей комнаты, впав в глубокую депрессию. В придачу ко всему, её всё время мутила. Девушка словно отошла в мир иной, заново забросив учёбу и игнорируя Тярлана, принца её грёз, который без угрызения совести затеял безжалостную игру, не думая о добром имени своей возлюбленной. Айбениз недавно обнаружила, что беременна и её ныне заботила лишь мысль о том, каким способом уведомлять Тярлана о появлении плода его грешных игр. Она соображала, что в случившимся ответственность падает только на него одного, и она не решалась расстаться с ним лишь по этой причине. Но она прекрасно сознавала, что Тярлан относиться именно к тем лжецам, которые умеют слагать любые басни, лишь бы достичь той цели, которую наметили для себя, не взирая на мольбы своей жертвы. Она чувствовала сильное утомление от бессонных ночей, от моря слёз и от дурных мыслей, которые лезли ей в голову. Но на этот день она все-таки решила встать с постели и посидеть за праздничным столом, хоть бы на часок, позабыв о своих проблемах. Айбениз прошла в ванную, освежилась, умываясь холодной водой, и собиралась пройти в кухню, как вдруг увидела Ираду.

–     Добрый вечер, тётушка, с праздником тебя! – воскликнула она тем же игривым голосом.

Они поздоровались. На столе лежала тарелка с разными праздничными сладостями.

–   Урра! Мама запекла пахлаву. Ай джан, ай джан, – сказала она, хлопая в ладоши.

–   Доченька, не забудь отведать и моих пампушек, - засмеялась Ирада, указывая на другую тарелку.

–   Обязательно, но только по очереди. – ответила Айбениз, приступая к трапезе. Рена и Ирада стояли в стороне и наблюдали за её зверским аппетитом. Им обеим было прекрасно известно о том, что Айбениз ещё с детских лет недолюбливала сладости. Но сейчас, когда она разжёвывала пятую пахлаву и седьмую шекербуру, Ирада не смогла удержаться и решила подшутить над ней.

–   Доченька, ну хотя бы передохни немножко, а то, не дай бог, лопнешь,– сказала та, удивляясь приятному зрелищу. В эту минуту и зазвенел телефон. Рена не захотела подойти и попросила дочь, отрывая её от еды.

–   Айбениз, доченька, телефон звонит. А может, это Тярлан? – сказала она, при этом окончательно испортив настроение своей дочери.

–   Мамочка, пожалуйста, ответь сама. Если это он, то скажешь, что мне нет дома..или же сплю. А если это Ганира, то поздравь ее от моего имени. – решительно сказала Айбениз, отказываясь от какого-либо разговора.

–   Офф! – ответила Рена, с недовольным видом беря трубку. На той стороне раздался звонкий голос Ганиры.

–   Алло, тётя Рена? Здравствуйте, это Ганира. С праздником вас! – сказала она, приветствуя тёщу своего брата. До этой беседы по телефону, шёл другой разговор между Ганирой и Тярланом. Она спустилась в гостиную, когда увидела брата, усевшимся на диване в виде образцового зрителя. - Эй, убери ноги, дай пройти. – сказала Ганира, ударив по его ногам, которые он опрокинул на журнальный столик, загораживая ей дорогу.

–   Заткнись, дура! – ответил он грубо, толкая сестру.

–   Ты сам дурак. – обозвалась Ганира, и присела рядом с ним. - Есть разговор, – сказала она, обращаясь к брату.

–   Надоела ты мне, ох, как надоела. Короче, чего тебе надобно? Ну, почему молчишь, валяй. А то у меня и без того мало времени. – неохотно прислушался к ее беседе Тярлан, как Ганира сразу же усмехнувшись, спросила:

–   Пах[1]! Что, время поджимает?

–   А как же. С трудом достал такую кассету, что умереть, не встать, – ехидно засмеялся Тярлан.

–   Ты из-за этих бессмысленных боевиков когда-нибудь точно рехнешься. – качая головой, роптала Ганира, якобы поняв, на что он указывает.

–   Это не боевик, а классная порнуха. – тут внезапно ответил Тярлан, включая видео.

–   Что? Какая еще порнуха? – не успела спросить Ганира, как на экране появились ошеломляющие ее изображения. Покрасневшая от такого поведения Ганира отняла пульт у брата, выключила телевизор и начала прорекать его за аморальный образ жизни. - Дай сюда пульт, дай. Балбес ты окаянный. Вместо того чтобы глазеть на такое безобразие, лучше иди и позвони невесте. Через три дня у меня свадьба, а никто в этом доме даже не додумался их пригласить. – сообщила она, будто брат не был в курсе.

–   Эээ, отвяжись. У меня что, других дел мало? Не позвоню я ей. Свадьба твоя, и приглашать гостей – это твоя прямая обязанность. – ответил Тярлан, отказываясь звонить.

–   Ну, что опять стряслось? Неужто, поругались? – сказала Ганира, в принципе, не удивляясь странным поступкам брата.

–   Ну, допустим, что поругались, тебе какое дело? - сказал он, но потом не сдержался, и начал жаловаться сестре. - Уже как месяц не могу дозвониться до неё. Сдается мне, что она еще долго будет держать на меня обиду. Лучше звони ты. – предложил  Тярлан, передав ей трубку. На самом деле, он больше своей сестры желал встретится с Айбениз, которая игнорировала его с того дня, как он расстался с ней на той холостяцкой квартире.

–   Обручились-то два – три месяца назад, а уже успел её обидеть? – разозлилась Ганира на своего брата. Потом она, взяв трубку, набрала домашний номер своей невестки, без перерыва критикуя брата, – Даа, не умеешь ты располагать людей к себе, ну не умеешь и всё. 

А когда Рена подняла трубку, то завязался другой разговор.

–   Алло, тётя Рена? Здравствуйте, это Ганира. С праздником вас! – послышался с проводки голос Ганиры.

–   Спасибо, доченька, спасибо, дорогая.– в свою очередь, поблагодарила Рена девушку, приветствуя её.

–   Тётя Рена, я-то позвонила вам по поводу своей свадьбы. Правда, вас должен был пригласить папа, но он поручил это мне, как виновнице торжества. – известила Ганира Рену о предстоящей свадьбы, как женщина быстро спохватившись, произнесла:

–   Ах, как же я рада за тебя, доченька. Поздравляю. А к какому числу и времени планирована свадьба? И куда нам подойти? – напоследок поинтересовалась Рена, как Ганира, сразу же сообщив ей, время и число, обратилась к ней с очередной просьбой.

–   Тётя Рена, у меня к вам еще одна просьба.

–   Ну, доченька, скажи, что за просьба? – спросила Рена и Ганира, собравшись с духом, промолвила.

_____________________________

[1] Восклицание, выражающее удивление.

–   Тётушка, если, конечно, вы разрешите,.. возможна ли, чтобы Айбениз зашла к нам рано? Видите ли, мы проводим обряд крашения хной и я хочу, чтобы в такой радостный для меня день и она была рядом со мной.

–   Ну что же, я отошлю её к вам, – засмеялась Рена.

–   Нет, лучше Тярлан сам заедет за ней.  – сказала Ганира, передавая просьбу своего брата, который докучал ей своими жестами.

–   Ну, хорошо, как вам будет угодно. – согласилась Рена, а затем, повторно поздравив её от всего сердца, повесила трубку. Когда она зашла в кухню, она уловила вопросительный знак в глазах дочери и, не мешкая, заявила: - Да вот, позвонила Ганира и объявила, что через три дня её свадьба, и ты должна к ним заранее зайти. Тярлан придет за тобой.

Айбениз сразу же вскочила с места, как только Рена упомянула о Тярлане. Она прошла в свою комнату, не выпивая чая, которого она налила для себя.

–   Ну вот, пожалуйста. Не успеваю произнести его имени, как она тут же корчит мину. – пожаловалась снова Рена своей соседке.

–   Ну, ничего, через три дня повстречаются, и обиды, как ни бывало.– высказалась Ирада. – По воле Всевышнего, она соберётся. И с учёбой у неё все будет в порядке, и с женихом она найдет общий язык. Ну что же, добрая соседушка, мне тоже пора. Еще раз поздравляю с праздником. – сказала она, вставая с места. Но Рене не хотелось её отпускать.

–   Да ты не спеши. Ну что ты будешь делать в одиночестве? Ты лучше проведи праздник с нами. И нам будет весело, и твоя душа порадуется. Если ослушаешься, то, честное слово, обижусь, – вымолвила Рена обидчивым тоном. Ирада решила не отказывать ей в просьбе. Через час появился и глава семьи, и они вчетвером уселись за праздничным столом. Ирада отведала долму[1], каштановую ковурму, плов Рены, после чего, не уставая, похвалила её. А когда она убрала со стола грязные тарелки, Ирада прошла вместе с ней в кухню, помогая ей с мытьём посуды. Они поболтали до трёх часов ночи. Ирада вышла, поблагодарив её за отменный ужин. Рена закрыла выходную дверь и решила зайти к дочери. Она взглянула в её комнату и, обнаружив, что та спит крепким сном, закрыла дверь, шепча про себя; «О, Аллах, ты сам будь снисходительным к этой девочке»….

Наконец-то наступила свадьба Ганиры. Шахбаз решил сыграть её во время весеннего праздника. Рена занималась глажением одежды мужа, а Вахид сидел в кресле, прикуривал сигарету и перелистывал газеты. Он не был в свадебном настроении. Хотя Айбениз знала о сегодняшней знаменательной дате, но она тоже не спешила вставать с постели. Она всё ещё собиралась заснуть, как зазвенел сотовый. Айбениз подняла его, но, увидев, что звонит не кто иной, как Тярлан, бросила аппарат в сторону. Но он, видимо, не ожидал такого пренебрежительного отношения к себе и поэтому решил подняться к невесте. Айбениз всё ещё ежилась в постели. Зазвенел звонок, и тёща, которая и отворила дверь, при встрече с будущем зятем, немножко поколебалась. Вахид с первого же дня запретил ему появляться в его доме. Поэтому Рена сочла необходимым обратиться к нему следующим образом;

–     Сынок, ты лучше подожди здесь. А я позову Айбениз. – сказала она, оставив дверь приоткрытой. Такое обращение и приём ударили по самолюбию Тярлана. Он постоял за дверью, закурил сигарету, пытаясь успокоить себя, и решил сорвать своё зло на той, которой больше всего досталось от него в последнее время. Рена разбудила Айбениз, которая ещё не успела крепко заснуть. - Доченька, ты что, еще не встала? Сегодня же свадьба Ганиры? Уже и Тярлан пришел, ждет тебя у порога. Ну, вставай же, вставай, а то уж больно он тебя заждался. – сказала она, сбрасывая с неё одеяло. Айбениз без всякого особого желания встала с постели, надела на себя свой последний наряд и вышла к встрече, которая затянулась не на минуту, не на час, а на целый месяц. Они спустились по лестнице, и вышли во двор. Тярлан поспешными шагами сел за руль. А Айбениз, подышав свежим воздухом, медленным темпом прошагала в его сторону. Тярлан, наблюдая из-за лобового стекла за спокойной походкой невесты, злился в душе; «Ты смотри на неё, как она ходит, словно парит на воздухе и не намерена опускаться на землю. Ничего, я отрежу твои крылья. А то мне придётся туго» подумал он, выжидая её в машине. И как только Айбениз открыла дверь и присела к нему, то он сразу же пламенно заговорил:

–     Зачем это ты меня игнорируешь?! Я устал тебе звонить, но ты даже не умудряешься поднимать трубку! Довела меня до того, что я, отбросив свою гордыню в сторону, был вынужден подниматься наверх и ждать тебя у двери. Я тебя спрашиваю, зачем ты не отвечаешь на мои звонки?! – закричал Тярлан, теряя самообладание.

–     Не ори, здесь нет глухих! Ну откуда же у тебя такая злоба? – с усмешкой ответила Айбениз. - А твои звонки я оставляю без внимания из-за ведомой тебе же причины.

–     Скажи, зачем же я потратился на мобильник, а?! – взбесился Тярлан, игнорируя последние слова девушки. - Чтобы ты кинула его в сторону? Нет, это не ты виновата, виноват я. Ну, кто меня дергал за руку, чтобы я этими вот руками подарил тебе такую дорогую вещь стоимостью в тысячу долларов?! Разве эти деньги мне мешали? Ведь такая корова, как ты, не в состояние оценить такую вещь.

–     Это ты обо мне? – заговорила Айбениз, не сумев подавить в себе гнева. – Значит, я, по-твоему, корова? Ну, тогда извини, а как, по-твоему, называются твои поступки?! Сводничеством, гнусностью, подлостью или же как? Ну почему молчишь, отвечай!

–     Ну ладно, не вопи! – более громко взбунтовался жених, - В тот день мы оба были пьяны. Да и нет в этом ничего криминального. Ты же была не против. Если ты захочешь показывать меня в неприятнейшем свете, то должен тебя предупредить, меня голыми руками не возьмешь! Я даже и не раскаиваюсь в содеянном. Ведь это же естественно. Сейчас все будет так, как я хочу! – выговорился Тярлан повелительным тоном.

–     Не будет! – в свою очередь запротестовала Айбениз, - Вместо того чтобы просить у меня прощение, у тебя еще хватает смелости мне перечить? Но я не твоя собственность, чтобы ты со мной поступал так, как тебе заблагорассудиться! – удивилась она его нахальству, которое не знало никаких границ.

_______________________________________________________

[1] Несмотря на попытки армян приобщить в свою «кухню» азербайджанские национальные блюда, «долма» - это блюдо из национальной кухни тюрков и азербайджанцев (предки, которых также являются турками). Долма – являясь словом турецкого происхождения, в переводе означает «фаршированное мясо, набитое в баклажан, в капусту и.т.д».

–     А ты чего ждала? – с иронией высказался Тярлан, - Что я предстану пред тобою как последний подсудимый? Так вот, ты ошиблась на мой счёт. Случившееся между нами - это мое право!

Айбениз окончательно вышла из себя. Она достала затвор и собиралась повернуть его, как Тярлан помешал ей выйти.

–        Погоди, куда же это ты собралась? – сказал он, наклоняясь к ней и дернув за ее руку. - Ну, куда ты бежишь от меня? Ну, кому ты нужна кроме меня? Сама посуди, ну, кто тебя после этого примет? Вместо того чтобы рыпаться, ты лучше попытайся ладить со мной. А то останешься ни с чем.

–        Тярлан, хватит! – во весь горло заорала Айбениз. - Я не собираюсь сидеть и выслушивать твои оскорбления. Ну, скажи, чего тебе от меня надо? Я же твоя невеста, а не твоя рабыня! Мне тяжело с тобой. Устала я от тебя, понимаешь,  устала!

–        Помалкивай! Отныне и всегда, ты будешь принадлежать мне целиком и полностью! У тебя нет другого выхода! – сказал Тярлан, настаивая на своём.

–        Значит, вот из-за чего ты так торопился со мной обручиться. Значит, все это служило одному – чтобы ты мог осуществить свои гнусные планы? Безусловно, ты же не мог иными путями добиться моего расположения. Сочувствую, но у тебя, исключая того зловещего дня, ничего не выйдет, как бы это для тебе не было прискорбно, но я отличаюсь от тех девок, с которыми ты привык общаться.– и буря злобы Айбениз вызвал смех у Тярлана. Она  не ожидала такой реакции и потому с удивлением задала вопрос, но тут же нашла иное толкование его поступкам. - Не поняла, что же в этом смешного? Да, ты прав. Я же как дура тебе доверилась. Вот и достойна я того, чтобы меня высмеивали.

–        Перестань, просто ты даже в гневе обворожительна. – ответил Тярлан, пытаясь поцеловать её. Но Айбениз повернула голову, лишив при этом его этой привилегии. - Девки. Ну, какие еще девки? – продолжил Тярлан, на этот раз безмятежно оправдываясь перед нею. - Я ни с кем не общаюсь кроме тебя и то, чего тебе прошушукали обо мне - это всего лишь необоснованные сплетни. Вот видишь, ты ревнуешь меня к другим девчонкам. И поэтому лучше отбрось в сторону свою гордыню и сделай то, что тебе велят. Ну, право, не стоит быть настолько уверенной в себе. – сказал он, со скоростью выезжая со двора. Они ехали по магистрали, когда Тярлан не сумел помолчать и высказал всё то, что он думал про родителей Айбениз. Этот необдуманный шаг разжёг очередную ссору. - Послушай, и что это за новости, твоя мамаша даже не предложила мне зайти в дом. Вот видишь, ты все время ищешь во мне недостаток, а вот пороки твоих родителей для тебя совсем не заметны. Не понимаю я их, что они пытаются этим мне объяснить?

–        Об этом надо было думать заранее, когда ты, не считаясь с моими родителями, так поспешно со мною обручился. А папа прав, что отказывается встречаться глазу на глаз с таким грубияном и негалантным человеком, как ты. Ему бы было очень трудно тебя переваривать. – нашла оправдание поступкам своих родителей Айбениз, но Тярлан грозно взирая на нее, хрипло произнес:

–        Чтоо? Если я правильно понял, то он мне, Тярлану запретил переступить порог вашего дома? Кем же возомнили себя твои родители?! Ну, кто они такие, умирающие с голода учителя! Пусть будут еще благодарны мне за то, что я не расстался с тобой, а как настоящий мужчина постоял за свою любовь!– заговорил Тярлан в другом тоне, на этот раз, попрекая её за когда-то содеянное добро.

–        Если мои родители недостойны вашего благородия, тогда почему же вы решили породниться с ними? – на этот раз ошеломленно его циничностью ответила Айбениз, обороняя своих родителей от нападок жениха. –Мой отец всегда трудился в поте лица ради нас и в том, что я выросла такой, я обязана только ему и его мизерной зарплате. Я, в отличие от тебя, никогда не позволила бы себе так презрительно отзываться про твоих родителях.

–        Кто ты вообще такая, чтобы отзываться о них скверно?! Ну и шибко же ты зазналась. А может, ты до сих пор надевала шубу, носила такие шикарные украшения, и только я, дурак, этого не замечал? – следующий каверзный вопрос Тярлана окончательно выбил Айбениз из колеи.

–        Не знала, что ты такой педант. На, возьми обратно свои драгоценности, мне они больше не нужны!

Она снимала с себя шубу, драгоценности и швыряла ими в кабине автомобиля. Она пыталась повернуть затвор и броситься на ходу, но Тярлан, побледнев от безумной выходки Айбениз, которую она совершала в припадке ярости, еле – еле удерживал её, умоляя утихомириться. Он вынужден был притормозить в переулке. Но в кабине завелась настоящая драка.

–        Постой, что это ты вытворяешь? Прошу тебя, прости, я не это хотел сказать. Это ты виновата, потрепала все мои нервы, а я не смог сдержаться. Пойми, я так сердит, что не отвечаю за свои поступки. Ну, ты же знаешь меня, я не такой уж и безнадежный. Ну, прости меня, дурака. Умоляю, прости. – взмолился Тярлан, но Айбениз даже не обращала на него внимания.

–        Нет, Тярлан, не трогай меня! Отпусти! Вот увидишь, верну тебе все вещи. Обязательно верну. Мне от твоих родителей и от тебя больше ничего не нужно. Прощай! – кричала она, перещипывая его руки в надежде, что он от нее отстанет.

–        Айбениз, прошу тебя, не надо. Ты же знаешь, я же без тебя и дня не смогу прожить.  Ну не будь такой безжалостной. – заговорил Тярлан, цепляясь за неё с ещё большей силой.

–        Оставь меня в покое, мне тошно от тебя! Вот увидишь, верну тебе все подарки и навсегда расстанусь с тобой! – сказала Айбениз, выражая своё окончательное решение.

–        У тебя не хватит на это смелости. И как же ты объяснишь все это своим родителям? Ты что, хочешь их расстроить? – на удивление напомнил ей о родителях Тярлан, как Айбениз изумленно поднимая брови, с явным сарказмом спросила:

–        С каких это пор ты печешься о моих родителях? Разве это не ты обзывал их умирающими с голоду учителями? А сейчас, с какой стати, ты требуешь от меня считаться с ними? И потом, тебя же выбрала я сама и решение о разлуке тоже придется принять самой.

–        Айбениз, заклинаю тебя душами усопших, ну не поступай так со мною. Пожалуйста, успокойся. Давай лучше, позже в тихой обстановке обсудим и решим эту проблему. Но только не сегодня.- взмолился Тярлан, но Айбениз со злостью заговорила.

–        Для меня это проблема уже решена. Нет надобности с тобой встречаться. Сейчас же отвези меня домой или же дай мне возможности уйти самой. 

–        Нет, ты никуда не уйдешь! – твердо заявил Тярлан, после чего решил поиграть чувствами невесты к золовки: - Ведь ты же не можешь из-за меня расстроить Ганиру. Если я сейчас не отвезу тебя к нам, то она объявит мне войну, да и тебя не простить за подобные выходки. Ну, ты же не можешь допустить того, чтобы она заливалась горючими слезами.

В словах Тярлана, как ни странно, кроилась крупинка правды. Айбениз не имела права опечалить Ганиру и ей не стоило выяснять свои отношения именно в этот день. Она подумала, что ей лучше всего усмириться, погулять на свадьбе золовки от всей души, а свою беседу отложить на другой день.

–     Не трогай меня, отстань! – сказала Айбениз, пытаясь выбраться из судорожных объятий Тярлана. В её голосе не чувствовалось прежней злобы.

–     Слушаюсь, товарищ главнокомандующий! – пошутил Тярлан. - Отстану я от вас, отстану. Но умоляю, не казните меня так сурово. Хотите, я стану перед вами на колени. Хотите, я  ради вас сверну горы, как впору сделал Фархад для своей Ширин^[1]. Я сделаю все, что ты пожелаешь, умоляю, только не отвергай меня.

–     Тярлан, тебе нет прощения. – категорически ответила Айбениз. - Я только на время притворюсь, что у нас всё хорошо, и то ради Ганиры. Но знай, этот вопрос не исчерпан. Мы продолжим его обсуждение, но только в другой обстановке.

Тярлан сильно испугался. Он боялся отпускать её, чтобы та не натворила каких-либо глупостей. Он сидел прикованным к сидению и вцепился в неё так, как будто кто-то собирается отнимать её у него.

–     Отпусти, не бойся, я от тебя никуда не сбегу, – сказала Айбениз, пытаясь разуверить его. –давай, трогай. Мы же торопимся на свадьбу.