Тярлан наконец-то откинулся  в сторону. Дрожащими руками зажёг сигарету, закурил, достал носовой платок, вытер лоб, шею, потеющую от страха, и задумался. Через минуту он завёл двигатель и тронулся с места. Но машина ехала не в ту сторону, которую Айбениз заметила позже. 

–   А куда это мы едем? – удивилась она, опасаясь своего жениха.

–   Ты что, разве не собираешься поменять прическу? И потом, надо же переодеться, – ответил Тярлан усталым голосом.

–   Не поняла, а разве я не одета? – с изумлением спросила Айбениз.

–   Нет, это платье мне совсем не нравиться. И потом, ты уже как месяц его носишь, надо бы еще купить пару.– ответил Тярлан, сильно задаваясь.

–   Правда? Что, опять раскошелишься и демонстрируешь мне свою щедрость, чтобы потом попрекнуть меня этим? – спросила Айбениз, сердито взглянув на него. Но Тярлан решил не ссориться, ибо предыдущей ссоры хватало на неделю. А Айбениз не получив никакого ответа, решила помолчать. «Видимо, он раскаялся за свои слова» подумала она, взбадривая себя. После того, как она нарядилась в новое вечернее платье и вышла из салона красоты с новой причёской, Тярлан заехал к себе домой. Ганира красилось хной в своей комнате, где подруги устроили настоящий девичник. Дильшад, сидевшая в гостиной, болтала с золовками.

–   Ну что же, поздравляю, Делечка. Наконец – то пришло это долгожданное время, вот выдаешь дочь замуж. – заговорила Насиба с чистосердечными пожеланиями в адрес племянницы, как Дильшад в тот же миг выразила свое недовольство.

–   Эхх, Насиба, не выдаю я её замуж, а прямо-таки избавляюсь от этой каракатицы.  – ответила она с облегчением…

Тярлан подошёл к двери, и прежде чем позвонить, обратился к невесте с предупреждением;

–     Ну, хотя бы постарайся не выдать себя. Не хочу, чтобы мать заподозрила о нашем разногласии.

Дильшад вскочила с дивана, когда услышала топот.

–   Мамуля, привет. – сказал Тярлан, приветствуя мать еще с порога.

–   Здравствуй, мой ненаглядный. – ответила она, бросаясь к сыну с сияющим личиком. И в этот миг она подняла глаза и посмотрела в сторону будущей невестки, грубо проговаривая сквозь зубы. - Ааа, это ты, ну что же, проходи. – сказала она, а потом, позвав Саиду, приказала. - Саида, проводи эту в комнату Ганиры.

Подобное обращение тёщи показалось неэтичным, и Айбениз сильно побледнела. А Саида по сравнению с ее родной свекровью, проявила более отзывчивое отношение к девушке.

–     А это кто, Айбениз? – ласково заговорила она, указывая на гостью. - Ай доченька, ну и заждались же мы тебя. Проходи, доченька, проходи, милая. Ганира с утра сто раз о тебе спрашивала. Она так волновалась. Думала, что не придешь.

Дильшад беспечно села на диван, игнорируя свою невестку, и приступила к чаепитию. А Тярлан, в отличие от матери, осматривал привлекательную фигуру Айбениз, которая  медленно поднималась по лестнице, следуя за Саидой.

–   Что, трудно оторвать от неё глаз? Ну, не рассматривай ты её так долго, а то споткнется и упадёт! – иронизировала Дильшад, когда та скрылась за дверью.

–   Мамуль, не лишай меня удовольствия. – пожаловался Тярлан. Но он недолго задержался, постоял минуты две на пороге, а затем, пошёл к двери. - Ну ладно, мне пора. – сказал он, прощаясь с матерью.

–   Куда же это ты собрался? Что, даже в день свадьбы не посидишь в доме? – удивилась Дильшад.

–   Ах да, свадьба…Знаешь ли, мамуль, у меня есть неотложные дела с моими братанами, после того, как встречусь с ними, обязательно скрою время и приду. А ты не скучай. – сказал Тярлан, направляясь к двери.

–   Сыночек, ради бога, не опаздывай. – попросила Дильшад, крича вслед за ним. - А то, что мне там делать без тебя?...

–   Айбениз пришла. – с радостью воскликнула Ганира, как только та появилась на пороге. - Девочки, посмотрите какая у меня красивая невестка. – заговорила она, представив её гостям. Она от всего сердца радовалась её приходу. - Айка, скажи, а как у тебя дела с Тярланом? – вдруг ни с того, ни с сего спросила Ганира, когда девушки оставили их в покое.

–   Да в принципе, нормально. А что?

–   Перестань, от меня ничего не скроешь. – возразила Ганира. - Я же очень хорошо знаю своего брата. Ему трудно сохранять с кем-либо добрые отношения. Ты лучше не обманывай меня, признайся, вы что, поругались? – а после, удостоверившись в том, что невестка не собирается открыть рта, она ни на шутку потревожилась: - Айбениз, ради бога, не заставляй меня еще больше нервничать. Скажи, что между вами происходит?

–   У нас все хорошо. – убедительно вымолвила Айбениз. - Просто немножко повздорили на именинах Тярлана. И поэтому-то….

–   Ничего не пойму, какие ещё именины? – удивилась Ганира, хлопая глазами.

–   Ну, тот, который месяц тому назад справлял Тярлан. В тот день там присутствовала Назрин. И ты тоже должна была прийти, но почему-то не появилась. – с укором выговорилась Айбениз, как Ганира, удивляясь еще больше, чуть не закричала:

–   Я что-то не пойму, день рождения-то Тярлана не в феврале месяце, а в августе…

 Слова Ганиры звенели в ушах Айбениз, вонзаясь кинжалом в каждую клетку её организма.

–     Да не может этого быть! Ведь там же все выглядело так убедительно. Ведь Назрин же говорила… Ах! – вдруг закричала она, закрыв лицо руками. В комнате воцарилась тишина. Все оглянулись в её сторону, пытаясь разузнать, что же случилось. Ганира подмигнула окружающим, что, мол, всё в порядке и все занялись своим делом.

–     Айбениз, что это с тобой, зачем ты плачешь? – шепнула она на ухо своей невестки, заметив в ее глазах слезы.

–     Ну, какая же я дура. Я же всем сердцем ему верила. А он меня разыграл. – уставившись в одно точку, как во сне твердила Айбениз и Ганира истолковав про себя по другому, высказалась:  

–     А я-то думала, что ты хорошо его знаешь. - болея душой за невестку, выговорила эти слова Ганира, но Айбениз больше не слушая ее, замысловато произнесла:

–     Никакого значения это уже не имеет.

В этот миг, гости жениха подъехали к дому. Ганире пришлось прервать и без того неприятную для неё беседу и нарядиться в свадебное платье, которое передали девушкам вместе с хончой. Через некоторое время жених зашёл в комнату с букетом цветов и подошёл к своей невесте, которая вся светилась от счастья. Они спускались по лестнице под свадебную музыку «Вагзалы». Ганира смотрела на своего жениха, с большим доверием цепляясь за его руку. Шахбаз шептал еле слышным голосом, пытаясь успокоить невесту:

–     Все у нас будет хорошо. Ганира, ты только поверь мне, поверь. – сказал он, улыбаясь ей в ответ. Когда невеста вышла из отцовского дома рука об руку с женихом, Фикрет позвал своих.

–     Ну что же, давайте, собирайтесь, едем. А где же моя невестушка? Доченька, почему стоишь в стороне? Подойди. – сказал он, позвав Айбениз. А Дильшад встав с места, с высокомерием позвала Саиду.

–     Саида, отнеси все это в кухню. – сказала она, указывая на угощения жениха. - Мы все равно к ним не дотронемся, сами поедите.

После чего Фикрет не смог удержаться и закричал.

–     Дильшад, хватит! - Он с удивлением посмотрел на Саиду, которая всё ещё занималась домашними делами. - Саида, а ты не готова? Видишь, все уже собрались. – сказал он, обращаясь к ней.

–     Саиде лучше остаться дома. – ответила Дильшад вместо неё. – в доме же такой беспорядок. Ей лучше  помочь Самире убраться. А вдруг после свадьбы придут гости.

–     Да, ханум права. Лучше бы мне остаться, потом не успею всего доделать. – неохотно подтвердила Саида слова хозяйки.

–     Ну, ладно, как тебе будет угодно. – согласился Фикрет. Все вышли во двор и уселись в дорогие автомобиле. Фикрет взял Айбениз за руку и подвел ее к той машине, где располагалась Дильшад. Он открыл дверь, предложил ей место, когда жена, увидев «голодранку», сразу же грубым движением схватила подол шубы, чтобы та её не замяла. Подобная выходка вывела Фикрета из себя, и он косо на нее посмотрел. - Дильшад! – снова закричал тот, нервно хлопнув дверь, когда Айбениз уселась рядом с ней. Но она, как ни в чем не бывало, сжала губы, надменно отворачивая голову в сторону. Айбениз сидела рядом со свекровью, остерегаясь даже ненароком вымолвить хоть словечко. Да и каждое слово, каждая выходка Дильшад досаждала Айбениз. Она  каждую минуту бросала в глаза важность своей персоны, при этом оскорбляя и унижая свою невестку. Мол, ты тоже, как и Шахбаз не из нашего круга, и поэтому знай своё место. Ширзад был аккуратным водителем, но случилось так, что из-за ямы машина чуть не перевернулась, сильно раскачав своих пассажиров. Айбениз не смогла сохранить равновесие и от сильного удара перевалилась на свою свекровь. Это было прекрасным поводом, чтобы насолить своей невестке.

–   Отодвинься и не прикасайся ко мне! Ты напоминаешь мне неуклюжего медведя. В тебе даже нормы этики отсутствуют. Ну, конечно, куда тебе до нас. Это и ежу понятно! – сказала она, оскорбляя Айбениз. Девушка повернула голову и прислонилась лбом к стеклу, откуда наблюдала за бегущими полосами шоссе. Дильшад поняла, что задела свою невестку за живое. Она ликовала в душе каждый раз, с усмешкой вспоминая о той «благосклонности», которую она успела продемонстрировать минуту назад….

В зеркальном зале собралось столько гостей, что негде было упасть яблоку. Те родственники, друзья и знакомые, которые не виделись уже долгие годы и не имели тёплых отношений из-за того, чтобы избавиться от исполнения какой-либо просьбы, злоупотребляя своим положением, вынужденно пожимали друг – другу руки, не дожидаясь того момента, когда все разойдутся по домам. Фикрет зашёл вместе с невесткой и подсадил её за тот  стол, где сидели Вахид с Реной. Он обратился к ним вежливо. «Если что понадобиться, – сказал он, – ради бога, не стесняйтесь. Я  рядом» и как только он отошёл в сторону, Рена, наклоняясь к дочери, спросила;

–     Ты что, плакала?

–     Нет, мамочка, все хорошо. Просто я немножко не в себе. – ответила она, схватив голову руками. На этой свадьбе прорвалась та ширма, за которой пряталась настоящая суть хозяев своего времени. Даже тосты, высказанные в адрес жениха и невесты, казались настолько банальными, что невероятно было их выслушивать. Во время свадьбы, те женщины, которые танцевали в середине зала, превратили её в подиум красоты, шикарных нарядов и драгоценностей. Они болтали только о них, когда присаживались, чтобы отдохнуть на минуту. «За какую цену продали эту цепочку? Ой, интересно, а она какого производства? Шуба, какая классная шуба. Откуда ты её привезла и за сколько?». Подобные разговоры напоминали базарную торговлю. Время напряжённо истекало, а Тярлана не было видно ни среди гостей, ни среди родственников. Наконец, Рена не смогла сдержаться и обратилась к дочери;

–     Послушай, а где Тярлан? Что-то его не видно. Разве вы не были вместе? – спросила она шёпотом.

–     Он уехал после того, как мы зашли к ним. Ничего, придет он, никуда не денется. – ответила Айбениз. В эту минуту откуда-то взялся Фикрет. Он подошёл к Вахиду, и, плясав перед ним, пригласил его на танец. Все ликовали и радовались. И лишь Дильшад сидела в стороне и отказывалась присоединяться к весёлой компании. Айбениз заплясала с девушками, с подругами Ганиры, которых она послала к своей невестке, чтобы те позабавили её. Затем Ганира позвала её к себе и попросила присесть к ней с левой стороны.

–     Тебе что, скучно? Видишь, даже не умудрился прийти на мою свадьбу. Только богу известно, где он, в данный момент, шляется, – не сдержавшись, пожаловалась на брата Ганира. В эту минуту потушили свет. В меджлис принесли плов, национальное блюдо, в середине, которого горело синяя пламя. Когда плов поставили на стол невесты, Айбениз при виде блюда, почувствовала сильную тошноту. Она закрыла рукой свой рот.

–     Извини, но я отойду на минутку, – сказал она, вскочив с места, пользуюсь темнотой.

–     Невестка, ну что это с тобой? Ты даже не притронулась к еде. Это все из-за Тярлана, не так ли? Если бы я знала, что ты так расстроишься, я не произнесла бы даже его имени.  – сказала Ганира, когда та вернулась к столу.

–     Нет, ты не виновата. Во всем виноват он и только он. А мы знаешь, что сделаем? Даже не вспомним о нем. Ведь сегодня же такой радостный день. Не подобает невесте расстраиваться попусту. Нет брата? Но я же рядом с тобой. – с трудом заулыбалась Айбениз, беря руку девушки на свои ладони.

–     Да, ты права. –не мешкая, согласилась Ганира. - Не стоит даже вспоминать о таком брате, который даже не пришел попрощаться со своей сестрой. Ах, как бы я была рада,  если бы Аллах вместо Тярлана вознаградил бы меня такой доброй сестренкой, как ты, – произнесла Ганира, сильно обняв невестку… После свадьбы Фикрет подошёл к Вахиду и к его семье, которые выжидали в холле какую - либо машину, которая отвезёт их обратно.

–        Ах, вот вы где. Не волнуйтесь, я сейчас же самолично провожу вас до дома. Пройдемте вон к этой машине. – сказал Фикрет, провожая их до своего автомобиля. Но подобный поступок Фикрета, его желание услужить новым родственникам не улизнули от внимания его сварливой жены….

–        Наконец-то объявился. Хорошенькие дела, когда мне надобно, ты никогда не возишь меня на своей машине, а поручаешь это Ширзаду. А их беспрекословно провожаешь до дома. А может, наняться тебя к ним шофером? Поверь, они очень обрадуются. Повезло же этим голодранцам, ничего не скажешь. – заявила она, когда Фикрет еле - еле успел зайти в дом.

–        Дильшад, ну до каких пор ты собираешься ворчать? Разве ты не видишь, как ты к ним несправедлива? Ты еще должна благодарить их за то, что они, видя неуважительное отношение твоего сына, не усугубили положение. Вместо этого ты еще иронизируешь? Если бы на их месте были другие, то…

–        То что, а? Обиделись бы? Ну и пусть, ни Тярлана, ни меня не напугаешь такими вещами. – вымолвила Дильшад, перебивая мужа.

–        Безусловно. – согласился Фикрет, снова заговорив с иронией. - Ведь и Тярлан, как и ты, не умеет стесняться своих поступков. Сегодня он не только отнесся непочтительно к своей сестре, но и Айбениз представил в не очень - то хорошем свете. Я был вынужден выполнять его обязанности. А ты тоже хороша, все время травила бедную девочку. Если я не спорю с тобой, то это не означает, что твои поступки остаются без моего внимания. Рядом с Тярланом ты ведешь себя очень деликатно, но когда его нет рядом, то ищешь предлога ужалить девочку своим колким языком. Эхх, Дильшад, Дильшад. Если бы ты могла посмотреть на себя со стороны, то увидела бы, какая ты бездушная. Ужасно то, что ты даже не смущаешься, а ведешь себя так, как будто все нормально. Не уважаешь ни своего зятя, ни свою невестку.

–        Послушай-ка меня внимательно! Ты не имеешь права меня упрекать. И потом, они заслуживают того, чтобы к ним так относились! А во – вторых, для меня неважно строить прекрасные отношения с такими людьми низшего пошиба. А что касается Тярлана, то он правильно поступил, что не пришел на свадьбу. И я в этом полностью его поддерживаю. Шахбаз недостоин того, чтобы такой культурный парень, как мой Тярлан, присутствовал на его свадьбе. – хвасталась Дильшад.

–        Дааа, культурный парень, а как же? Разве может Шахбаз сравниться с таким «умным и культурным парнем», как Тярлан? Он же у нас такой любезный, что до его любезности рукой не дотянуться. – похохотал Фикрет.

–        Ну а ты что думал?! Мы, в отличие от тебя, знаем свою цену! Мы, по сравнению с тобой, не нанимаемся в шофера к каким – то учителишкам! – заговорила Дильшад, забросав его камнями. Фикрет на этот раз прошёл в ванную и закрылся, не обращая внимания на её болтовню. Саида закончила уборку и вернулась в кухню, осуждая Дильшад за столь богохульное отношение к няне её дочери. «В ней нет сердца. Как она могла не отпускать меня на свадьбу? На свадьбу моей дочери – Ганиры. Она в жизни не приласкала её, лишила бедного ребёнка ласки, материнского внимания, она в жизни не заходила в её комнату, не укутывала её одеялом зимними вечерами, когда ребёнку было холодно, она в жизни ни разу не рассказывала ей сказки и не ждала, пока она заснёт. Она не заботилась о ней, когда Ганира болела и мучилась от высокой температуры. Она ни разу не давала дочери дельных советов. Я  заменила ей родную мать. Я полюбила её больше родной матери и сумела вместиться в её маленьком сердечке. Она полюбила меня от чистого сердца. Я знаю, нет, я  уверена в том, что она искала меня, искала до конца свадьбы. Но Дильшад наплевать и на чувства своей дочери и на мою боль. Как она могла лишить меня права хоть в последний раз благословить свою дочурку? Как она могла?». Саида не ошиблась. Ганира и вправду искала её глазами, осматриваясь по сторонам, и неустанно спрашивала о ней. Но наконец-то она поняла, что это Дильшад всеми силами препятствовала ей явиться на свадьбу. Она посмотрела на мать осуждающим взглядом и сказала;

–   Эхх, мама. Как ты могла лишить меня возможности прощаться с Саидой?

Саида зашла в кухню и, увидев бардак, грязные тарелки в умывальнике, сердито посмотрела на Самиру;

–   Почему здесь такой беспорядок? Кого ждешь? Вставай и быстренько убирайся. – сказала она, накричав на неё. Самира встала с табуретки, прошлась по кухне и взялась за работу.

–   Саида, а зачем ты не поехала на свадьбу? – спросила она, когда та собиралась выйти во двор. Саида защитила своё униженное самолюбие и безмятежно ответила;

–   Ну не нравятся мне здешние свадьбы, не нравятся. Уж много в них шума. – сказала она, степенно покидая кухню.

После свадьбы золовки, Айбениз отрывками вспоминала ссоры с Тярланом, жеманность Дильшад, и тяжелую атмосферу былой церемонии. Она только теперь сознавала, что её ожидает в том доме, который превратился в призрачный дворец после ухода Ганиры. Она думала о своих взаимоотношениях с женихом, напоминавших в последнее время нежных струн, готовых порваться в любую секунду. За то время, что Айбениз вспоминала Тярлана и думала о семейной жизни, он отдыхал вместе с Назрин в своей холостяцкой квартире, вынюхивая кокаин. Назрин пыталась разбудить его, чтобы тот не упустил свадьбу сестры.

–   Эй, чувак, сегодня же свадьба. Ты что, не собираешься туда ехать? – спрашивала она каждый раз, когда Тярлан приподнимал веки тяжелее камня.

Но он заснул, не обращая внимания на тревогу Назрин. Утром, когда он проснулся, зазвенел звонок. «Это наверняка мамуля. Пришла отчитывать меня за то, что я не явился на свадьбу», - подумал Тярлан и поспешно надел белую майку.

–     Любопытно, кого же это занесло такую рань? Я же никого не жду. Так, ты лучше сиди молча и не рыпайся. А вдруг это мамуля. Она не должна увидеть нас вместе.– сказал он, подойдя к двери. Как только он открыл её, на пороге появилась та, которую он даже не ожидал увидеть. - Айбениз?! – с удивлением спросил Тярлан, не веря своим глазам. Ему показалось, что он ещё не проснулся. - Не могу поверить, это и вправду ты? – снова спросил Тярлан, глотая слюну.

–     Конечно же, я,– усмехнулась Айбениз, - А может, дашь мне возможности пройти? У меня к тебе разговор. – сказала она, решив поговорить с ним о своем положении, как Тярлан, огородив ей дорогу, заявил:

–     Видишь ли, я не могу тебя пропустить. Ты лучше подожди меня здесь, я сейчас же приоденусь и мы пойдем в другое месте.

–     Почему же в другое место? Мне и здесь удобно. Зачем же ты не пускаешь меня в квартиру? А может, у тебя есть, что скрывать? – ответила Айбениз, подозревая его в каком - то пошлом поступке.

–     Да ты что, от твоих глаз все равно ничего не скроешь. Ты же у нас истинный сыщик. Просто дом в беспорядке….., да и потом…

–     Ничего, и так сойдет. – возразила Айбениз. Она попыталась пройти, но Тярлан помешал ей, снова загораживая дорогу ногой.

–     Погоди, куда это ты? – спросил он, задержав невесту.

–     Не понимаю, почему ты всеми силами пытаешься меня удержать? – с подозрением заговорила Айбениз.

–     Да не преувеличивай. Просто у меня другое предложение, давай поболтаем в более спокойной обстановке. Ведь я же тебя знаю, сперва, начнешь с малых нот, а потом прибавишь тону. Ведь стыдно же соседей, что, должны все время слышать нашу брань?

–     А кто сказал, что я собираюсь с тобою бранится? И потом, если ты и вправду стесняешься соседей, то смущался бы тогда, когда в этом же доме было много шума от твоего фальшивого дня рождения. Хорошенькие дела, не видишь своих же пробелов, а в других ищешь недостатки? Не беспокойся, твои соседи, наверно, и без того в курсе того, что ты обручился. Да и они навряд ли упали со звезд, они сознают, что люди когда, не умеют найти друг с другом общий язык, сразу же начинают ругаться. Это же естественно. Кстати, когда привозил сюда девчонок, и вы строили здесь фиглярство, ты даже не конфузился, а теперь моя брань выводить тебя из себя? – иронизировала Айбениз.

–     Вот что я тебе скажу, ты меня довела до белого колена. Да как ты смеешь спорить со мной? Я с утра пытаюсь вдолбить в твою дурью башку, что это не совсем подходящее место для таких бесед, а ты все время тараторишь, как ведьма. А затем, придираешься, что это я неотесанный человек. Не доводи меня своими упреками, а то так выдерну твой язык, что мало не покажется. – заговорил Тярлан с некой угрозой.

–     Что, правда глаза режет? Вот значит как, надумал выдернуть мой язык? Ну, выдирай, коли на это у тебя хватит храбрости. Но даже этим тебе не удастся задушить истину. Если бы ты был честен со мной, то мои слово не подействовали бы на тебя так удручающе.  – сказала Айбениз, врываясь в квартиру. Вдруг раздался шорох в спальне Тярлана. Она внимательно прислушалась к звуку и пошла в ту сторону, будучи уверенной в том, что Тярлан привёл в квартиру свою очередную любовницу.

–     Я же сказал, туда нельзя! – закричал Тярлан, пытаясь ей помешать.

–     Почему нельзя? Кто в этой комнате?! Ну, отвечай! Кто в ней?! Твоя очередная любовница?! Воспользовался тем, что немножко повздорили, и тут же нашел для меня замену?! Ну и сволочь же ты! - сказала она, ударив его по лицу. Девушка словно сорвалась с цепи. Это наверняка было единственным случаем, когда кто-то доводил её до такого безумия. Тярлан потерял равновесие от неожиданного удара. А Айбениз пользуясь моментом, вломилась в ту комнату, откуда доносился звук, и как только толкнула дверь ногой, столкнулась с обнажённой Назрин, завернутой в белую простыню. Назрин не ожидала, что Айбениз посмеет добраться так далеко. Она стояла прибитой к полу, не зная как оправдываться. Айбениз смотрела на неё со злобой, но с её глаз уже текли слёзы. Тярлан, зайдя в комнату вслед за невестой, увидел живой труп Айбениз и сразу же начал искать предлог для оправдания. Но никакие мысли не лезли в голову. Он додумался только схватить её и броситься к ней с извинениями и с мольбой.

–     Айбениз, милая, все это недоразумение. Мне нужна ты и больше никто! А такие, как она, для меня ничего не значат. – говорил он, пытаясь повлиять на её чувства.

–     Правда? Но в отличие от тебя, для меня это много чего значит! –  сердито ответила Айбениз.

–     Айбениз, любимая моя, милая, постарайся забыть все это. Это все ерунда по сравнению с моей любовью к тебе. И ты ведь тоже меня любишь. А тот, кто любит, должен уметь прощать некоторые ошибки своего возлюбленного и закрывать глаза на его недостатки.

–     Неужели?– ошеломленно заговорила Айбениз, после чего закричала: – Как же это отвратительно и ты думаешь, что я приму это в порядке вещей?! Ни за что! Я и вправду тебя любила. Любила больше своей жизни. Но, к сожалению, я не смогла разглядеть в тебе ту мерзость и ту подлость, которые ты так тщательно старался скрывать от меня. Я не желала даже слышать своих родителей, я не хотела принять реальность такую, какая он есть. Но уже достаточно, хватит! – сказала она, снимая кольцо с пальца.

–     Что ты делаешь? – спросил Тярлан, побледнев от страха.

–     Я надела это обручальное кольцо на свой палец в надежде на то, что мне удастся стать твоей любимой женой и полноправной хозяйкой твоего очага и сердца. Но ты строил совсем другие планы насчёт меня. Сожалею, но, видимо, наши побуждения не совпали друг с другом. Когда-то это колечко было для меня символом любви. А сейчас оно потеряло свою былую цену в моих глазах и в течении одной минуты, превратилась в самую дешевую вещь. Вот так вот, порой и вещи имеют свойства обесцениваться в зависимости от поступка дарившего его хозяина. – сказала она, бросая кольцо на кровать. Тярлан попытался остановить её. Но она толкнула его к двери и выбежала из комнаты.

–     Айбениз, не уходи, я тебя не отпущу! – кричал парень, схватив её, когда та не успела дойти до двери.

–     Не смей! Не трогай меня своими руками, не трогай! – кричала Айбениз, снова ударив его в лицо. После ухода невесты, Тярлан присел на диван, горько заплакав от чувства злобы. Назрин вышла в гостиную в наряженном виде и пристала к нему со своеобразными намёками.

–     Что, чувак, упорхнула твоя птичка далеко – далеко. Почему стоишь, да беги же за ней. Ведь она же для тебя много чего значит. – сказала она, ударив его ниже пояса.

–     Убирайся отсюда! Вон из моего дома, потаскуха! – кричал Тярлан в припадке бешенства.

–     Хм. Ну что же, пока, Тярланчик. Не надо меня провожать. Я и без тебя найду дорогу.– сказала она, выйдя из квартиры, подпевая знаменитую песенку. Тярлан лежал на диване и выкуривал сигарету, думая о том, как вернуть Айбениз. Он до сих пор в своей никчемной жизни занимался разными делишками, но никогда не испытывал угрызения совести. Но теперь, та хрупкая натура, которая оттолкнула его, восстав против тех безнравственных устоев, которым преклонялся Тярлан, заставила его заплакать, вымотав всю его душу. Он почувствовал, как слезинка упала на его ладонь, в которой он держал обручальное кольцо. Он сжал в ладони этот кусок железа и шепнул, утопая в слезах; «Ты всё равно моя! Та, которая посмеет отказать мне, её постигнет смерть в любую минуту, когда я  захочу»….. 

Айбениз плакала всю дорогу горькими слезами, бегом дойдя до Бакинского бульвара. Но ее личное горе улизнуло от внимания усталых жителей города, которые проходили мимо поспешными шагами, не замечая слез в её глазах. Айбениз захотела перейти дорогу и чуть не попала под машину из-за рассеянности. Какая - то женщина схватила её, и оттолкнула назад, вскрикнув;

–     Дочка, ну куда же это ты лезешь? Вот, пожалуйста, чуть не угодила под машину.

Айбениз повернулась к той женщине, заикаясь от страха.

–   Что? Ах дд-а, спасибо. – сказала она, поблагодарив её за помощь. Она долго сидела на скамье лицом к морю. Холодная погода замораживала человека до костей. Но Айбениз не чувствовала ни мороза, ни стужу из-за гнева, который раздирал её душу, на которой скребли кошки. Айбениз сознавала, какой поступок она совершила, возвращая обручальное кольцо. Но она уже не хотела думать про то, чем это может кончиться не только для неё, но и для её семьи. Она не могла строить семью с тем человеком, который переспал с её лучшей подругой. Жить с ним под одной крышей равнялось адскому мучению. Айбениз только сейчас осознала ту истину, что она погубила свою жизнь из-за глупой настойчивости и наивности. Она также не понимала, для чего ей стоит жить и за какую надежду цепляться и во имя чего? Она не была в силах задуматься над этим. Туман, опускающийся к берегу моря, затуманил её мозг, лишив её здравого смысла. Айбениз встала со скамьи, опираясь на неё. Она только теперь поняла, что замёрзла и закуталась в шубу. А когда она столкнулась с матерью на пороге, которая была готова задавать ей вопросы, заметив ее заплаканные глаза, она сказала;

–     Мама, прошу тебя, ни о чем меня не спрашивай. Мне хочется остаться одной.

Она прошла в комнату, переоделась и с тяжёлым сердцем достала свой дневник. Раскрыла его и написала на новой странице ту горькую истину, которую никто не замечал, помимо неё. Потом она отложила его в сторону, вспомнив о том, как два дня назад к ней позвонил товарищ по группе со словами:

–   Айбениз, ты пропустила много уроков. Тебя даже собираются исключить из школы.

Она взяла в руки книгу "Анатомия человека" и  вспомнила слова Насрэддина Туси^[1]; «Тот человек, который знает, но не демонстрирует свои знания, он учёный, который достоин глубокого уважения и почести. Тот человек, который не  верит в свои знания, он ещё не познал себя до конца, которому следует подвергать жёсткой критике. Тот человек, который не знает ничего, но желает учиться, он трудяга, ему стоит помочь. А тот человек, который ни черта не знает и не желает чего-то разузнать, он настоящий глупец, от которого необходимо отстраняться».  Она приступила к чтению, но сразу же вспомнив своё горе, отложила книгу в сторону. Не прошло и минуты, как её совесть заговорил словами; «Пусть люди думают о тебе по всякому, но ты не отрекайся от того помысла, который считаешь весьма справедливым». Она открыла книгу, и её усталые глаза прочли двадцать четвёртую главу под названием «Сердце и его функции»……

В следующий день, когда Айбениз впервые после длительной прогулки, переступила порог института, Назрин не явилась на уроки. Айбениз долго её ждала, чтобы высказаться. Но та, скорее всего, остерегалась позора. Айбениз понимала, что она обязана смириться со своим поражением и вернуться к обыденной жизни. Она спустилась по лестнице и свернула в переулок, направляясь домой. Айбениз не успела моргнуть глазами, как вдруг кто-то сбил её машиной. Удар оказался не настолько сильным. Но она упала на тротуар и не успела прийти в себя, как чья -то крепкая рука потащила её в кабину машины. Айбениз очнулась, но не соображала, что с ней происходит, и куда её везут, похищая средь белого дня. Она сидела рядом с водителем. Айбениз опрокинула волосы в сторону и взглянула на своего «похитителя». Это был не кто иной, как Тярлан.

–     Ну, и куда ты меня везешь, подлец, скажи, куда? – закричала она, цепляясь в его руку, которой он вёл машину. - Между нами все кончено, понимаешь, кон-че-но, оставь меня в покое! Я требую, сейчас же останови эту чёртовую машину!

–     Сиди смирно! И не ори! – накричал на нее Тярлан. - Все равно тебя никто не услышит! Знай, я больше никуда тебя не отпущу! Будь умницей, пойдем со мной. Не бойся, я не обижу тебя. Мне просто хочется  объясниться с тобой.

–     А я не желаю тебя выслушивать! Останови, а то выброшусь из машины! – засуетилась Айбениз. Тярлан держал её за руку и сильно её сжимал. Она никак не могла выбраться из его рук. - Ну, куда же ты меня везешь? Ну что ты от меня хочешь? – заплакала она, проклиная себя за тот день, когда  она встретилась с этим безумцем.

–     Мы едем туда, где нам никто не помешает. – ответил Тярлан и через десять минут автомобиль притормозил на пляже. В марте месяце никакая живая душа не рискует спускаться к берегу, чтобы подышать свежим воздухом. Тярлан был уверен, что на этом безлюдном месте никто не помешает ему разобраться с непредсказуемой невестой. Он нажал на кнопку, опрокидывая сидение Айбениз назад, после чего, она не смогла сохранить равновесие и растянулась перед ним. Он бросился на неё и неустанно кричал; - Ну что, почему молчишь? Кричи, кричи, а может, кто-то и услышит тебя. Ну, не теряй надежду, кричи!

_______________________________________

[1] Насреддин Туси – выдающийся Азербайджанский поэт и астролог ХІІІ века.

В эту секунду, кто-то постучал в окно машины. Тярлан вышел, плотно закрывая за собой двери. Айбениз поднялась и постаралась отворить дверь, но это ей не удалось. Вдруг она заметила бардачок под носом. Она открыла его в надежде, найти что-нибудь острое. И вдруг в ее глаза попались маленькие сверточки в целлофановом пакете. Айбениз взяла один из них и порвала с краю, высыпая содержимое на ладонь. Она попробовала кончиком языка, пытаясь понять, что же выводит его из себя, и порой превращает его в лютого зверя, готового разорвать её на части. И она сразу же пришла в ужас. «Это же наркотики», - сказала она, вернув его на место. Но Айбениз была настолько ошарашена, что по ошибке взяла зажигалку, которую она подарила своему жениху в день вымышленного дня рождения. Отворилась дверь и она бросила зажигалку в карман. Тярлан присел к ней после выяснения отношений с деревенскими парнями. Он вцепился в неё с бешеной силой.

–        Отпусти меня. Меня тошнит от тебя. Слышишь, тошнит! – закричала Айбениз, сопротивляясь ему.

–        Тошнит? Сожалею, но тебе придется терпеть мое присутствие!– сказал он, дёргая её то в ту, то в другую сторону. Во время этой драки, Айбениз успела отворить дверь и выбраться из машины. Она бежала, пытаясь спастись от безумных нападок Тярлана. Он догнал её и не успел повернуть её в свою сторону, как та плюнула ему в лицо. - Накануне подняла на меня руку, а сейчас плюешься? – накричал Тярлан, ударив её ногой. Айбениз сразу же почувствовала лёгкое головокружение. Она упала на жёлтый песок. - Ну ничего, - сказал Тярлан, - сейчас я тебе проучу. Умри, дрянь, сдохни! – орал он, при этом нанося ей сильные удары по всему телу. Айбениз неожиданно затихла. Тярлан подтолкнул её бездыханное тело, пытаясь помочь ей очнуться. Но как только он встал, увидел, что у неё сильное кровотечение, отчего пошатнулся и упал. Он наклонился над ней, умирая со страху. – О, Господи, что же я наделал, что я наделал? – говорил он, повторяя про себя. - Айбениз, милая, что это с тобой? – спрашивал Тярлан, целуя её, и утирая слёзы. Действие белого порошка ослаблялось каждую минуту. Он сразу же сообразил ясной головой: «Нет, мне лучше оставить её здесь. Во всяком случае, кто-то заметит ее и вызовет скорую. А мне будет трудно объяснить все это докторам». Тярлан вскочил с места, побежал к машине и завёл мотор. Айбениз лежала на том месте, где была забита до смерти и потеряла сознание. То единственное, что она услышала, был гул мотора, раздающийся всё дальше и дальше. Через час на береговой линии Билгях рыбаки нашли девушку в полуживом состоянии. Вызвали скорую. Санитары скорой помощи положили её на носилки и отвезли в больницу имени М.Нагиева. Машина заехала во двор, неся тяжело больную с физическими травмами…

Тярлан заехал во двор особняка, чуть не переворачивая машину. Он всю дорогу нарушал правила дорожного движения, за что его преследовала дорожная инспекция. Но как только он доехал до своего адреса, патрульные машины повернули назад, поняв, что грубый нарушитель принадлежит высокому сословию. Он вышел из машины, чуть дыша, и зашёл в дом, заливаясь горькими слезами. Саида, увидев Тярлана в таком состоянии, потеряла дар речи. Его руки были в крови. Как только он прошел в свою комнату, Саида побежала к хозяйке дома и начала стучаться в дверь её спальни. Дильшад открыла её в полусонном состоянии. 

–   Ну, чего ломаешь дверь? – накричала она, - Не видишь, я сплю. Ну что, опять случилось?

–   Ай Дильшад ханум, ай Дильшад ханум. Недавно пришел Тярлан, а его руки в крови. Наверное, опять что – то натворил, – взволнованно ответила Саида.

–   Ох, пощади нас Аллах! Дай мне сил выдержать все это. Пойдем, посмотрим, что он опять выкинул. А может, подрался с кем-нибудь? Небось, он ранен? – возмутилась Дильшад. Она накинула на себя пеньюар и бросилась к сыну, выбивая дверь кулаками. - Тярлан, сыночек. Открой дверь, – кричала она. – Скажи, что с тобой? Почему у тебя руки в крови? Сыночек мой ненаглядный, пожалей свою мать, ну открой же эту дверь.

–   Что я наделал? Что же я наделал? – плакал Тярлан, не обращая внимания на тот переполох, что творился в доме. Он ломал всю утварь, разбивая их то о стену, то о пол. Неужели в нем заиграла совесть, и он убивался от той мысли, что невольно превратился в убийцу своего же собственного ребёнка? Он же не принадлежал к категории тех людей, которые дорожили бы отцовством. Он задыхался не от того, что, чувствовал себя виноватым, просто он понял, что потеря ребёнка, не успевшего появиться на свет, это не что иное, как безвозвратная потеря своей возлюбленной, потеря тех уз, которыми он смог бы связать свою судьбу со своей невестой, несмотря на неприятный инцидент с Назрин. Дильшад испугалась той шумихи, которую устроил Тярлан в своей комнате. Он не собирался выйти или же отворить дверь, чтобы  объясниться с матерью. Саида почувствовала, что Дильшад трясется от холода.

–   Дильшад ханум, здесь холодно, пойду принесу вам накидку. – сказала она, собираясь удалиться.

–   Нет, не уходи! Не оставляй мне здесь одну! Мне не холодно, совсем не холодно. – ответила Дильшад, не отпуская Саиду. Как она была бессильна, слаба в эту минуту, забыв свою гордость, высокомерие и перешагнув ту грань, которая разделяла её от Саиды. Дильшад оставила сына, спускаясь в гостиную. Она решила не трогать его, чтобы тот успокоился и отдохнул. Она сидела на диване и говорила шепотом, обращаясь к Саиде. - Саида, Фикрет не должен узнать об этом. Мне сперва нужно поговорить с Тярланом. Я должна выяснить, что к чему. Если вдруг будем в безвыходном положении, то только тогда я поговорю с мужем.

Самым интересном моментом было то, что Дильшад сказала «мы», когда попала в трудную ситуацию. Она никогда не считалась с Саидой, ущемляя её права. Но Дильшад сказала «мы», вписывая её в тот же список, где заглавными буквами было написано имя «Дильшад». Она сказала «мы», когда ей впервые пришлось туго…

Через час Тярлан ушёл из дома, не предупредив ни мать, ни Саиду. Дильшад уснула на диване, ожидая, когда сын спуститься к ней. Но когда она подошла к его двери и застала её открытой, а комнату пустой, то позвала Саиду, трясясь от волнения;

–     Саида, когда это он ушел, а? Он же не испарился, в конце – концов. Он же не может водить машину в таком состоянии. Не дай бог, вдруг попадет в аварию. – сказала она, заплакав.

Тярлан подъехал к своей давней приятельнице. Назрин, увидев его на пороге, усмехнулась;

–     Что, наконец – то вспомнил обо мне? – сказала она с намёком.

–     Перестань… Назрин, послушай, мне кранты. Понимаешь, я до смерти избил Айбениз. А она, оказывается, ждала ребёнка. Так вот, мне кажется, что у нее случился выкидыш.– сказал Тярлан, побледнев от страха, и повалился на диван, поспешными шагами зайдя в квартиру. Назрин онемела от услышанного и сразу же испугалась.

–     Вот что, чувак. Не вмешивай меня в такие делишки. Будет лучше, если ты уйдешь. Наверное, тебя уже ищут. – сказала она запаниковав.

–     Ну и боязливая же ты просто до чертей. Если Айбениз не будет жаловаться, то меня не будут искать.– возразил Тярлан.

–     А вдруг, она и вправду будет жаловаться? Ну, тогда, как ты собираешься выйти из ситуации? – спросила Назрин, присаживаясь к нему.

–     Не знаю. – ответил Тярлан, пожав плечами.

–     Ала^[1], как это не знаю? Тебе не выворачиваться. Чувак, то, что ты сделал, это преступление и тебе, скорее всего, придется за это ответить. – пригрозила ему Назрин.

–     Вместо того чтобы дать мне совет, ты меня тюрьмой запугиваешь?  - отозвался Тярлан.

–     Что, чувак, совета хочешь? Ну, тогда навостри уши и слушай. Я не верю в то, что Айбениз предаст тебя. Но ты сперва лучше позвони её матери и спроси Айбениз. Просто разведай, что к чему. Если они и вправду будут жаловаться, то тогда скажешь, что ты здесь ни при чем. А среди своих родственников пустишь слух о том, что застал эту дурёху с другим парнем. А до этого вы были в ссоре. Заявишь, что и ребёнок был от её любовника. Надо же как-то завуалировать твои деяния…Да и потом, я не верю в то, что твои предки оставят тебя одного в такой ситуации. Как – никак, но им придется поверить и помочь своему сыну. Понял? Ну, ну, не хмурься. Вытащи всё, что принёс. Пора потянуться. – сказала Назрин, быстро придя в себя. Тярлан взбодрился после полезного совета Назрин и принялся за старые делишки. Он ночевал у неё три дня, три ночи, приняв кокаин и наслаждаясь своим уединением. 

Айбениз чувствовала сильное переутомление, когда очнулась в больничной палате. Она попыталась оглянуться, но сильная головная боль не позволила ей поднять голову. Возле её кровати сидел врач с доброжелательной улыбкой. 

–     Где я? Что со мной? – с трудом дыша, спросила она врача.

–     Ну, во-первых, здравствуй. Я, Шехла ханум. А как твое имя? – сказала она, сжимая её руку.

–     Айбениз.

–     Ну вот и отлично. Видишь, уже успели познакомиться. А теперь скажи, голова у тебя все еще кружиться? – заботливо произнесла она.

–     Да, немножко. И перед глазами бегают мурашки. Хочу встать, но не могу. Какая - то утомительная слабость. – ответила Айбениз.

–     Ну, ничего, пройдет. Через несколько дней, окончательно вылечишься. Тебе просто нужно набраться терпения. – подбодрила врач пациентку, как девушка спросила:

–     Доктор, а что со мной? – изволновалась Айбениз, отрывками вспоминая драку с Тярланом на берегу моря.

–     Ты лучше постарайся уснуть. Об этом позже поговорим. – сказала врач, покидая палату.

Айбениз с большим трудом оглянулась по сторонам. В комнату, в которой она спала, проникал слабый солнечный свет, оставляя в паркете клетчатые следы. Палата была оборудована тремя койками, холодильником и тремя тумбочками. Атмосфера комнаты, которая пахла лекарственными препаратами, вселяла в неё покой. Она заснула сразу, оглядывая покрашенную раму приоткрытой двери. Во сне она увидела море, голубое море, над которым воцарилась темнота. Айбениз плавала, сражаясь с волнами. Вдали виднелся маяк, куда стремилась Айбениз. Она не успела проплыть и сто метров, как со дна моря вышел Тярлан, пытаясь утопить её в воде. Она окунулась в воду и ясно увидела морских существ, плавающих вокруг неё. Затем она выходила на поверхность, оказывая сопротивление Тярлану. Вдруг с неба прилетели мистические существа, забирая её с собой. Айбениз отдалялась от бушующего моря в открытое пространство, наблюдая за разгневанным Тярланом, который бранился и кричал, произнося её имени. Айбениз дрогнула от неприятного чувства и открыла глаза. Над ее головой уже стояла женщина в белом халате.

–     Наверное, приснились кошмары, ну, ничего, пройдет, все пройдет, – сказала Шехла ханум, наклоняясь к ней.

–     Я видела море. Темное, темное море. А потом увидела его…- с трудом выговорила девушка, вытирая прослезившиеся глаза.

–     Кого? Тярлана? – неожиданно спросила Шехла ханум, как Айбениз содрогнувшись, осведомилась.

–     Откуда вы его знаете?

–     Я с ним незнакома. Но ты во сне бредила его именем. Кто он такой? Скажи, это он виноват в том, что ты в таком состоянии?  - поинтересовалась доктор, пытаясь разузнать чего-то больше.

–     Нет, нет. Он здесь ни при чем. – ответила Айбениз, пытаясь покончить с неприятной беседой, но доктор, покачав головой и не сумев сдержаться, произнесла:

–     Да кого ты пытаешься огородить? Подумай хорошенько, разве он достоин такого снисхождения? Над тобой проводилась восьмичасовая операция, ты чудом осталась жива. Ты потеряла столько крови, что мы даже не надеялись тебя спасти. Родилась ты в рубахе, вот и минуло тебя смерть. А вот ребенка…

–     Ребенка?– содрогнувшись, спросила Айбениз, услышав те слова, о которых она уже давным-давно догадывалась, но все же отказывалась признать.

–     Ты подверглась такому физическому насилию, что у нас и так не было шансов его спасти. Но тот, который обошелся с тобой так нечеловечно, непременно должен ответить перед законом за содеянное. Сообщи об этом в полицию, – посоветовала Шехла ханум, но пациентка с настойчивостью возразила.

–     ..Не буду. Пусть сам бог воздаст ему по заслугам. Доктор, я прошу вас, не надо уведомлять об этом полицейских. И потом....я не желаю, чтобы вы сообщили маме о случившемся. У вас, скорее всего, тоже есть мать. Тогда вы как дитя должны меня понять. Умоляю вас, пожалейте мою маму, ничего ей не говорите. – попросила Айбениз.

–     Доченька, прости, но твоя мама уже в курсе дела. Мы просто обязаны известить семьи тех, которые поступают в критическом состоянии в наше отделение. – ответила Шехла, качая головой. - Прости меня, доченька, но я, в первую очередь, врач и я не имею морального право скрывать от твоей мамы правду. Потому что она и только она может тебе помочь в таком состоянии.

В эту минуту дверь палаты отворилась и в неё зашла Рена, чуть живая от перенесённого стресса.

–   Моя бедная девочка. – сказала она, бросаясь к дочери, - Что, кто тебя привел в такое состояние? Ну, скажи, ответь, неужели это Тярлан? Я прошу тебя, скажи, это он избил тебя? – спрашивала она сквозь слезы. Доктор не смогла воздержаться и заговорила с уверенностью.

–   Извините, ханум, не знаю даже как вас величать? Но, по-моему, вы должны обязательно пожаловаться на этого парня.

–   Простите, ради бога. – ответила Рена, подойдя к ней. - Не смогла удержать свои эмоции. Скажите, доктор, что с моей дочерью? Почему её привели в это отделение, а не в другое?

–   Я не знаю, были ли вы в курсе того, что ваша дочь была беременной. – неожиданно заговорила она. - Так вот…, она лишилась ребенка от полученной травмы. Её саму мы с трудом спасли.  И потом…я должна известить вас и об одном…Айбениз тоже должна услышать это. Должна вас предупредить…,физическое насилие, которому подверглась Айбениз…., лишили её счастья в будущем иметь детей. Сожалею. – сказала она, покидая палату.

–   Мама, мамочка. Что это с тобой? Мамочка, я умоляю тебя, иди сюда. Мамочка, не стой так неподвижно. Мамочка, мне очень страшно смотреть на тебя. Мамочка, я умоляю, скажи хоть что-нибудь. Если надо то кричи на меня, обругай, но только скажи хоть слово. – молящим голосом заговорила Айбениз, когда Рена пошатнулась и сдержала себя еле – еле. Она с трудом присела на стул, который стоял рядом с койкой дочери и, заливаясь слезами, достала из сумки носовой платок. - Прости меня, мама. Прошу тебя, прости. Я представляю, как тебе тяжело. Я понимаю, я достойна презрения. Ведь я не смогла защитить свою честь. Пытаясь идти нога в ногу с Тярланом, я и сама, не зная, чего творю, попала в его отвратительные сети. Мама, но я была не в себе. Я тогда много выпила. Но я и вправду врала тебе. В тот день я не ночевала у Назрин. Я только утром пришла в себя, а от него даже след простыл. Мама, поверь, если бы я смогла предположить, чем это закончиться, я бы никогда не переступила бы порог того дома. – вымолвила Айбениз, извиняясь перед матерью.

–   Говоришь, не переступила бы? А я не верю в это! – сурово ответила Рена, отведя глаза в сторону. – Ведь ты даже не хотела слушать моих советов, ты, не спрашивая у меня разрешения, бегала к нему на встречу! Ты все это время не слышала никого, кроме него! Он был для тебя важнее всех нас! И к чему это привело, ну скажи, к чему?! А теперь что, успокоилась?! Угомонилась?! Слышала, что сказала доктор? – громко спросила она свою дочь.

–   Да, слышала. – вполголоса ответила Айбениз.

–   Ты думаешь, что он останется без наказания?! – жестко и уверенно заявила Рена. – Нет, он должен ответить за все унижение и за все оплеухи нанесенные тебе! Это не сойдет ему с рук! Вот увидишь, я найду то место, где услышат мои слова!

–   Мама, прошу тебя, не надо. Никому не жалуйся. – взмолилась Айбениз матери, - Все равно ты ничего не добьёшься. Фикрет никогда не позволит, чтобы осудили его сына. У него есть всё, он всевластный человек. Если ты захочешь стоять с ними лицом к лицу и обвинить Тярлана, то они, просто – напросто, и без угрызения совести растопчут тебя. Да и мое имя смешают с грязью. А я не желаю, чтобы папа узнал о случившемся. Мама, мне и без того скверно. Я могу перенести все оскорбления в свой адрес, но я не смогу, слышишь, не смогу пережить того, чтобы ты унизилась перед Дильшад. – умоляла Айбениз свою мать, чтобы та отказалась от глупой затеи. Но Рена ещё больше выходила из себя, требуя справедливости.

–   Ну, ничего. Пусть она будет Дильшад, а я Реной! Я этого так не оставлю. Тярлан непременно ответить за содеянное! Он не останется без наказания, даже и не сомневайся!

–   Нет, мама, довольно! – уговаривала Рену Айбениз, - Я тебя прошу, не надо усугублять и без того тяжелое положение. Пойми же ты. Они выйдут из воды сухими, а я опозорюсь перед всеми. Я и без того собиралась с ним расстаться. Даже вернула ему обручальное кольцо. – сказала девушка и внезапно замолкла. На этот раз Рена не удержалась и выговорила с насмешкой,  которая была пронизана болью.

–   Да неужели? Не стоило так спешить, надо было дождаться концовки этого бурного романа.

–   Мама, видеть бог, я не желала, чтобы все так вышло. – смущаясь, ответила Айбениз. - Я пошла к нему, хотела поговорить с ним о ребёнке, где столкнулась, …

–   Ну?! И что ты там увидела?! Давай, рассказывай! – сгоряча накричала Рена, требуя от дочери ответа, а затем, немного успокоившись, добавила:  - После того, как лишилась той нити, которая связывала вас, после того, как осталась ни с чем, уже не имеет смысла молчать. Ну, говори, я хотя бы сейчас должна быть осведомлена о причине вашей размолвки.

Но Айбениз опрокинулась назад. У неё начались сильные боли, и она начала задыхаться. Рена сразу же позвала медсестру. После двух – трёх уколов Айбениз наконец-то успокоилась.

–   Хочешь выяснить причину нашей разлуки? Ну, тогда выслушай, – заговорила Айбениз, спустя некоторое время. - В тот день я навестила Тярлану, чтобы привести ясность в наши отношения. Но когда я очутилась в его доме,  у меня сразу же возникли подозрения по поводу того, что кроме нас в доме еще кто-то есть. Да и он тоже вел себя крайне сомнительно. Так вот, я внезапно вошла в спальню и обнаружила там …..

–   Назрин?! – спросила мать таким спокойным голосом, будто она всё видела собственными глазами.

–   Да, это была Назрин. – с изумлением вымолвила Айбениз.

–   Я так и знала. – сразу же сказала Рена, качая головой. - С кем же, кроме неё мог связаться Тярлан? Они же были «давними знакомыми». И лишь ты, дурочка, не хотела принять эту тщательно замаскированную истину. Ты, как слепая, доверилась им. Опозорила ты и нас, и себя тоже. Ну, хорошо, слезами горю уже не поможешь. – напоследок заявила мать, приподнимаясь со стула: - Будет лучше, если я сейчас заеду домой и приготовлю для тебя еду. Наверное, Вахид тоже не может найти себе места от беспокойства. Давай договоримся заранее. Я ему сообщу, что ты поехала к своей тёте и на недельку погостишь там. Так он поверит моим словам. А после уроков, я обязательно к тебе наведаюсь. – хладнокровно произнесла они эти фразы, после чего собиралась выйти из комнаты, как девушка, протянув руки к матери, сказала:

–   Мама, прошу, не оставляй меня здесь одну. Я знаю, ты не можешь остаться. Ну, прошу тебя, не бросай меня. Завтра приходи. Обязательно приходи. Я буду тебя ждать.

–   Не плачь, и возьми себя в руки. – с горечью высказалась мать, обнимая дочь, - Ты должна и меня понять, если я останусь, то это насторожить отца. Если до сих пор у тебя не было времени подумать о себе, ну хотя бы после этого хоть немножко прояви заботу о своем отце. Ну, я пошла. А ты попытайся уснуть. До завтра. – тихо вымолвила Рена, прощаясь с нею. Женщина покинула то отделение, где лечилась Айбениз. Но она еще полчаса постояла перед входной дверью, опираясь на перила лестницы. У неё на глазах кипели слёзы. Она лишь один раз подняла голову и посмотрела на надпись, где большими буквами было написано «Отделение гинекологии». Рена вцепилась в перила и опустила свою отяжелевшую ногу на очередную ступеньку, с болью взглянув на родителей тех больных, которые превратились в постояльцев этого отделения в надежде стать матерью…После возвращения из больницы, Рена умолчала про ту трагедию, которая произошла с его дочерью. Она поздно вечером готовила обед, брала его с собой в школу, а после занятий бежала к дочери, чтобы передать ей пищу. Она ночами думала о дочери. Её начали покидать силы. Она опасалась, что жизнь окажется суровой в отношении к ней, и она покинет дочь, не успев стать для неё опорой в трудную минуту. «Нет, я не имею права заболеть, падать духом. Я не в праве оставлять дочь в полном одиночестве на этом бренном мире, в этом городе, где зловещая судьба ломает человека каждый раз, когда вот так преподносит ему сюрпризы». Через два дня собирались выписывать Айбениз. Рена занималась домашними делами, а точнее, стирала одежду, которую она притащила из больницы. Она была в ванной, когда зазвенел телефон. Рена взяла трубку, не успев вымыть руки.

–   Добрый день. Это Тярлан. Позовите, пожалуйста, Айбениз к телефону. – отозвался голос, который Рена никак не ожидала услышать после всего случившегося.

–   Подлец!– взбесилась Рена. - После того, что ты сделал с моей дочерью, у тебя еще хватает смелости звонить сюда?! Чтоб больше я тебя не слышала! Айбениз тоже забудь! Мы увидимся с тобой, обязательно увидимся, но только в суде! – пригрозилась она своему «зятю». Тярлан бросил трубку, поняв, что ему понадобится помощь матери, и потому решил вернуться домой и поговорить с матерью….

–   Ну что, объявился? – вскрикнула Дильшад, когда увидела сына. - Отвечай, где это ты шлялся, а?! Бессовестный, ну хотя бы предупредил, куда тебя заносит?! Три дня как не могу прийти в себя. Даже не знала, что и думать, в голову лезли всякие мысли, думала, что тебя уже давным – давно арестовали. Даже Фикрет не успела осведомить. Если бы и сегодня не явился, то тут же объявила бы тебе в розыск.  Ну ответь, где ты был?

–   Мамуля, перестань. – ответил Тярлан, пытаясь избавиться от укоров матери, - Разве не видишь, со мной все окей. Просто решил заглянуть к Назрин. А потом, тоска по мамочке дала о себе знать и пришлось возвращаться домой. – по ханжески признался сын, чмокая мать в щечку.

–   Хм. Изумительно, я здесь не нахожу себя места, кручинилась от тревоги, а он, как ни в чем не бывало, развлекается со своей джаной. – недовольно промолвила Дильшад, сморщивая лицо, - Ну, рассказывай, что ты опять натворил? Кого ты избил? – спросила она напоследок с некоторым опасением.

–   Эхх, мамуля, ни говори, дела-то у меня совсем скверны. Влип я в неприятнейшую историю. – отозвался Тярлан, пожимая при этом плечи.

–   Ты, самое главное, ничего не опасайся, толком объясни, что к чему, а затем, мы сами как-то разберемся. – ответила Дильшад, присаживаясь с ним рядом и пытаясь успокоиться.

–   Ну, чего рассказывать? В тот день я ударил Айбениз. – вымолвил Тярлан, не поднимая голову. «Наверное, он и впрямь бредит», - подумала Дильшад, затрудняясь поверить своим ушам.

–     Я что-то не пойму, как это ударил? Ни с того, ни с сего, взял и зарезал ее? – закричала Дильшад, так и не сообразив и преувеличивая.

–     Мамуль, ну что это ты городишь? Да и при чем здесь нож? Я просто её поколотил. Оказывается, она встречалась с одним парнем. Очевидно, думала, что я не узнаю. Как же она заблуждалась. Еще не появился на свет тот человек, который окрутил бы меня! А я не смог вынести эту измену и с силой отвез ее в пляж. И там избил её до полусмерти. – ответил Тярлан сердито.

–     Вай, вай[1], да вы на нее посмотрите. Наглая ты вертихвостка! – сразу же спохватилась Дильшад, не упустив шанса нарекать невесту, - Что, надумала держать в одной руке по две арбуза? Ну что же, знай, ты непогрешен. Ей и этого мало. Ну, я же тебя заранее предостерегала о том, что она не стоит даже мизинца твоего пальца. Ну что, наконец – то, воочию убедился в этом?  - спросила она, при этом демонстрируя сыну свою правоту.

–     Но вместе с этим вышло и одно ЧП. – запинаясь, вымолвил Тярлан, извещая ее о случившимся.

–     Какое еще ЧП? – сразу же поинтересовалась Дильшад, внимательно взглянув на сына.

–     Оказывается, она залетела от своего чувака. – не робея, признался сын, - А когда я ее избил, то своими глазами видел, как она потеряла ребенка. Вот из-за этого то я был в панике.

–     Бедный мой сыночек. – завопила Дильшад. – Представляю, что ты перенёс. Какая же она стерва. Вынашивала  ублюдка от другого, а решила взвалить свою проклятую обузу на моего сыночка?! Знаешь что, пусть осмелится сказать хотя бы словечко и увидит, как я ее опозорю перед всем народом! Они еще не знает, на что я способна!

Тярлан вынул из кармана обручальное кольцо и передал его матери.

–     Что это? Она сама вернула? – спросила Дильшад, еле – еле разжевывая всё сразу.

–     Она же не дура, чтобы вернуть самой. Я ей прямо заявил; «Раз я тебе не по вкусу, то не носи мое колечко». Сразу же отнял его у нее и даже не поколебался.– ответил Тярлан, хвастаясь своей мужественностью.

–     Ай да, молодец. Ты верно поступил. Ну, ничего. Ты больше не думай об этом. Я сама разберусь с этими плебеями. Послушай, а вдруг тебе взбредёт в голову идти к ним. Ну, разумеется, для того, чтобы отобрать у них подарки. Даже и не вздумай. Пусть пропадут пропадом эти вещи. Как – никак, ведь избил-то её ты, а не кто-то другой, да и дело пахнет кровью. Тебя же запросто за это осудят. Поэтому без моего разрешения ни шагу. Хорошо говорят, не успели, как надо порадоваться, как сразу же в голову посыпали пеплом.^[1] Уж поверь, такие людишки, как эти оборванцы, умеют только одного. Найти для себя олуха, чтобы потом за его счёт добиться положения в обществе. А когда в их руки попадает такой большой куш, они пытаются обеими руками держаться за него. Ради Аллаха, даже к порогу ее дома не подходи. От них следует всякого ожидать. Я только одного желаю, чтобы они оставили тебя в покое. Вот и все.  – сказала она и сразу же взялась за телефон. Тярлан в ту же минуту ощутил, что мать собирается поговорить с Реной. «Вот погоди. Сейчас мамочка и задаст вам всем перцу. Ишь, стервы, задумали меня, Тярлана, вспугнуть»,- ликовал он, не отойдя от матери ради того, чтобы подслушивать телефонный разговор сватов. После разговора с Тярланом, Рена вышла на балкон, чтобы повесить белье, но, услышав телефонный звонок, забросила своё дело и побежала к аппаратуре, подумав, что наверняка звонят из больницы.

_______________________________

[1] Восклицание, выражающие ужас.