–     Дильшад ханум, - сказала Саида, обнимая хозяйку за плечи, - ну, не стоит так убиваться из-за какого-то мерзкого пацана. Вы же ханум, а ханумам не подобает валяться на полу. Вставайте, ханум, вставайте. Давайте зайдем в дом, вам нужно успокоиться.

–     Саида, какая же из меня ханум, я же потеряла всё, и свое ханумство тоже.  – ответила Дильшад, после чего поднялась к себе в квартиру с помощью прислуги…

 Дильшад стояла, затаив дыхание перед незваным гостем, который готов был  разорвать ее в клочья.

–     Значит, ты, воспользовавшись моим отсутствием, завела любовничка? Ах ты, сука! – закричал сын, ударив мать кулаком прямо в лицо. Он швырял ее куда попало, не скупясь на оплеухи, которые он наносил матери. - Ну что, потратила наши денежки на своего хахаля, а сама осталась у разбитого корыта? А он, после того, как потешился с тобой, унес от бога ноги? Зачем ты живешь на этой земле, зачем?! Ты же достойна умереть! Умри! Сдохни! – кричал Тярлан, избивая её от злости. Саида попыталась вмешаться, но, получив за это ругательства, прошла в кухню, откуда позвонила к единственному человеку, которой было под силу препятствовать семейной трагедии.

–     Доченька. Тярлан вышел из тюрьмы, он рвет и мечет, избивает маму. Доченька, прошу тебя, приходи. Останови его, а то он сейчас же её прикончить. – просила о помощи Саида у Ганиры.

–     Убирайся, убирайся из моего дома! – орал Тярлан, толкая мать по лестнице. - Чтоб глаза мои тебя не видели! Я тебе покажу, как мой дом превратить в притон!

–     Сынок, богом тебя молю, не бей ее, не бей. – умоляла Саида «своего сына». - Имей совесть. Она же тебя так лелеяла. Она пожертвовала всем ради тебя, даже когда ты убил ее мужа, она все равно не бросила тебя. Она лезла из кожи вон, чтобы как-то вызволить тебя из этого ада. Опомнись, благодаря ее помощи ты и получил амнистию. Сынок, умоляю, сжалься над бедной матерью.

–     Закрой свою пасть! – нагрубил Тярлан и Саиде. –Ты тоже хороша, она загуляла, а ты закрывала на это глаза. Вы обе два сапога пара. Живо убирайтесь отсюда!

–     Тярлан, сынок, я умоляю тебя, не прогоняй меня, не прогоняй. –умоляла мать сына, прося у него милости. - Я отдам тебе свои последние сбережения, но, пожалуйста, не выгоняй меня на улицу, не лишай меня крова.

–     Об этом надо было думать раньше! А теперь уже поздно, слишком поздно! У меня больше нет матери! Проваливай, пока я окончательно тебя не пришил! – заорал Тярлан, вышвырнув её на порог подъезда. Когда он поднял голову, то увидел Ганиру, которая стояла напротив и уставилась на брата с ненавистью. А Тярлан лишь косо посмотрев на сестру, поднялся к себе в квартиру. Дильшад валялась на асфальтовой дорожке, проклиная сына за подобное безжалостное обращение, которого она никак от него не ожидала. И тут она вспомнила слова Фикрета. «Дильшад, твой сын неблагодарный щенок», - говорил когда-то супруг о своем сыне, на что ему приходилось выслушивать  яростные возражения жены.