Вахид не отклонил просьбы брата и не позволил себя долго упрашивать. Располагаясь за роялю, он прикоснулся со своими длинными пальцами к его белым клавишам и сыграл ту лирическую мелодию, которую он уже долгие годы играл для своей Рены. Через несколько минут супруга, зайдя в комнату с подносом в руках, трепетно взглянула на своего мужа. В тот момент, когда Вахид присаживался за рояль, в тот миг она чувствовала себя героиней какой – то  сказки: со скольжением его пальцев по клавишам рояля, ее душа превращалась в белую лебедь и пролетала над родимым городом, над бушующими волнами Каспия, над нефтяными промыслами, над тем маленьким уголком земли, к которому она принадлежала и телом и душой. Вахид, не переставая, играл. Меджлис замер под сказочной мелодией этой песни. Эта божественная мелодия пролетела через открытое окно по сумрачным улицам города, нарушила покой осеннего вечера, возбудила самые тёплые воспоминания и приятные впечатления у прохожих. Кто - то, проходя мимо перед домом, расположенным напротив Бакинского бульвара, останавливался на минуту, прислушивался к этой музыке, вздыхал полной грудью и чувствовал себя лёгким осеннем листом. А кто – то, присев на ближайшей скамейке, притупил свой взор на третьем этаже пятиэтажного дома. Это кто - то, прислушиваясь к сказочному исполнению Вахида, чувствовал себя не одиноким на той скамье, на которой он сидел столь неподвижно. Рядом с ним полной грудью вздыхала её молодость, тёплые и далёкие воспоминания, к которым он не смел даже возвращаться. Этот кто-то встал со скамьи возле этого большого дома и прошагал не один, а рука об руку со своей юностью, которую он потерял и не мог найти. В это время Джавад внезапно поднялся со стула и, подойдя к Айбениз, перед глазами гостей пригласил её на танец. Ошарашенная девушка сперва захотела отказать ему, так как чувствовала себя неуютно и по причине стеснительности, не решалась ответить ему взаимностью. Но в это время Ирада подмигнула ей настойчиво и словно велела ей встать и не ставить Джавада в неловкое положение. Айбениз встала, подошла к нему и они полностью забылись. Они, эти два голубка, не придавали никакого значения ни нареканиям, ни насмешкам, ни шептанием, которые носились по всей комнате. В эту минуту они чувствовали себя одинокими. Вокруг них никого не было. В эту минуту в этой маленькой комнате, чьи окна открылись прямо к сумраку ночи, их было пятеро. Рояль, нежные пальцы, скользящие так легко по клавишам, Джавад, Айбениз и этот белый танец. Вдруг она неожиданно услышала голос, а точнее, шёпот Джавада раздавшейся в унисон с мелодией, сыгранной на рояле. Этот голос, наклоняясь к ней, прошептал те незнакомые Айбениз стихи, которых она услышала в первый раз.