–     Куда спешишь? Тярлан любезно вызвался нас проводить. Ну, давай, садись. 

Айбениз, покачав головой, вежливо заговорила;

–     Благодарю, но я могу и сама дойти до дома.

Она, поблагодарив подругу и его давнего приятеля, повернулась, перешла дорогу и пешком пошла к автобусной остановке, расположенной в переулке. Но Тярлан не мог отвести глаз от нее. Он провожал её взглядом до тех пор, пока она не скрылась за переулком. Назрин, почувствовав непонятный интерес Тярлана к её «подруге», проболтала языком:

–   Эй, чувак, ну чего уставился? Ни фига себе, она только раз стрельнула на него глазками, и он сразу же растаял перед ней как мороженное. Такой клёвый парень, а таскаешься за такими простушками. Право, не знала, что ты такой безвкусный. – с иронией высказалась она, сев на переднее сидение автомобиля.

–   Эх, тебе не дано меня понять.– ответил Тярлан, а затем, подойдя к своей машине, присел за руль и сильно захлопнул дверцу. В эту секунду один из провожающих Айбениз своим безответным взглядом был Джавад, которого раздирало чувство злости и бессилия. Появление этого незнакомца, и, скорее всего, приятеля Назрин на пути у той, чьё имя превратилось в устах этого простого парня в лирический стих, чьё милое личико преследовало его не только в его грёзах, но и во сне, заставляло его подойти к нему и попросить этого парня, нет, нет, приказать ему оставить Айбениз в покое. Но такой необдуманный и дерзкий поступок мог навести тень на честное имя его избранницы. Он мог просто-напросто встретиться с ней и попросить её отстраниться от таких людей, как Тярлан. Но он больше всего опасался услышать слова, которых он не желал услышать; «Это тебе не касается. Это моё личное дело». Да и вообще, какое Джавад имел право вмешиваться в личную жизнь Айбениз? Ведь она каждый раз, называя его «другом», дала ему понять, что никакие другие чувства не могут их связывать не только в настоящем, но и в будущем. Но Джавад, так и не терял надежду и думал, что когда-нибудь, она сможет поменять свое отношение к нему и может, когда – то…

Парень всю дорогу домой старался взять себя в руки, чтобы мать не почуяла ту боль, которую Айбениз нечаянно ему причинила. Но материнское сердце способно почуять любую беду, с которой столкнется её дитя. Гюльтекин возилась с посудой, когда прозвенел звонок в дверь. Она поспешно отворила её, и увидела в коридоре сына, нахмуривавшего брови, но старающегося фальшивой улыбкой скрыть своё скверное настроение. Гюльтекин, - скромная, добрая, бесхитростная, хотя и приятная по внешне, но выглядевшая старше своих лет и носившая после смерти мужа на голове большую, черную келагайи[1] женщина, -  не задумываясь, прошла в его комнату  и сразу же заговорила, не ожидая никаких возражений.