–   Тярлан бек. Добрый вечер. – стал приветствовать его слуга, как он, даже не одарив его вниманием, прошел мимо. Ширзад впялил в него глаза и осторожно под носом прошептал; «Ты на них посмотри, мян олум[1]. Они из-за этих проклятых денег так зазнались, что даже скупятся поздороваться с человеком». Ширзад, бормоча про себя эти слова, с трудом затащил корзины в кухню с заднего двора. В кухне домашним хозяйством занимались особа средних лет Саида – грузная, с размашистой осанкой, да с добрым лицом и сияющими глазами женщина, которая сперва, хоть и являлась кормилицей и воспитательницей Тярлана и его сестры Ганиры, но с годами, в силу обстоятельств, превратилась в незаменимую повариху этого дома, а также, подкрашенная блондинка Самира – привлекательная, с грушевидным телосложением и со средней длиной волосами служанка, которая больше всех понравилась Ширзаду своим бойким характером. Саида в последнее время очень тревожилась относительно отрицательных изменений, которые она наблюдала в характере Тярлана. Но она не имела права даже упомянуть об этом перед хозяевами дома. Это не секрет, что она жила в этом доме уже больше двадцати лет. Но при всём этом, она умела держать рот на замке и выбирать слова, когда решалась высказать своё мнение по поводу детей. Хотя Фикрет, хозяин особняка и относился к ней доброжелательно, но Дильшад, жена Фикрета, имеющая сильное влияние в этом доме, не считалась с мнением прислуги и представляла собой высокомерную, властную и корыстную женщину. А Саида никак не могла оставаться непричастной к судьбе своих воспитанников. Она настолько привыкла к домочадцам этого дома и больше всего Фикрету, что и один день не смогла бы жить за пределами этого дома. Порой, задумываясь о судьбе Тярлана, она старалась всеми силами оправдывать его поступки; «Даст бог, жениться, может, после этого и образумиться». Но она где - то в глубине сердца понимала, что изменить Тярлана в лучшую сторону непосильный труд, который даже страшно себе представить. Иногда Саида даже обвиняла себя в том, что не сумела воспитать Тярлана как надо; «А может, это моя роковая ошибка? А может, это моя оплошность?» – спрашивала она себя. Вскоре, став свидетельницей материнского эгоизма Дильшад в отношении своего сына, сама же опровергала эту мысль, взваливая всю вину на хозяйку дома. «Нет, я ни в чём не виновата. Родная мать несёт ответственность за поступки своего сына. Она портит его своим излишним вниманием и заботой. Кто я, на самом деле, чтобы вмешиваться в их отношения? А если перегибу палку, то и меня на старости лет от нее достанется, да и не только, она еще и выгонит меня из дома».