–   Айбениз, мама страшно переживает из-за тебя. Постарайся быть ответственной в своих поступках. Не стоит из - за кого - то терять голову. – всё – таки посчитал долгом предупредить ее Вахид, - Я и тебя понимаю, у тебя сейчас такой возраст, что ты нуждаешься в любви и тебе хочется быть любимой. Но не забудь и того, что в жизни нужно уметь смеяться так, чтобы завтра этот смех не превратился в горькую слезу. Я думаю, ты понимаешь, о чем я? – намекнул он, выйдя из комнаты. Айбениз несколько секунд не могла шевельнуться с места. Слова отца схватили её за живое; «В жизни нужно уметь смеяться так, чтобы завтра этот смех не превратился в горькую слезу». Она всегда прислушивалась к советам своих родителей в отличие от сегодняшнего времени. И теперь отец выговорил эти слова неспроста. Айбениз овладев собой, сразу же прошла в комнату матери. Рена спала глубоким сном. Айбениз подошла к матери, не зажигая свет в комнате. Она подняла одеяло, в которое укуталась мать и прилегла рядом с нею. Мать лежала боком. Айбениз прислонилась к верхнему каркасу кровати, ласково дотрагиваясь до чёрных волос матери, поседевших то тут, то там. Она прикоснулась к её волосам губами, целуя их нежно. Рена спала под сильным воздействием лекарства. Лекарство снимала боль в области левой руки, левой лопатки, грудной клетки, успокаивая нервную систему. Сон казался глубоким, словно Рена никогда не отоспится. Но мать даже во сне почувствовала присутствие дочери и резко повернулась в её сторону. Она привстала, увидев дочь. Айбениз испугалась от резкого движения матери и потому:

–   Мамочка, осторожно. – воскликнула она.

–   Не тревожься, мне лучше. – ответила Рена, нахмурив брови.

–   Ну зачем ты опять такая раздражительная, а? И папа не может найти себе места. Из - за пустяков нервничаешь, а потом жалуешься на сердечные боли. – пожаловалась Айбениз.

–   А ты как полагаешь, у меня нет повода нервничать? Где ты была? Зачем так поздно возвращаешься? – спросила мать, покраснев от злости.

–   Где же еще я должна быть, конечно же, в школе. – чистосердечно призналась Айбениз, но Рена, нахмурив брови, заговорила сквозь зубы: