–   Как видишь, ошибся. У нас с тобой нет ничего общего. Так как мы чересчур уж разные. – за то время, что Гюлебетин болтала языком, Шюджает захотел прикоснуться к её волосам и сгладить, не сумев противиться столь странному желанию. Но Гюлебетин заметив неожиданный жест Шюджаета, которому он был готов, сразу же отодвинулась назад. – Эй, послушай, не распускай руки, а то так врежу!

Шюджает привык к подобным запугиваниям своей возлюбленной и потому, не обращая внимания на возмущённый голос Гюлебетин, достал из подмышки маленький букет цветов, держа их в руке с такой осторожностью, словно боялся из уронить на глазах этой весёлой девушки. Это наверняка, послужило бы символом уничтожения их любви. Уронить цветы – значит, потерять прекрасные чувства, появившиеся в его сердце с несокрушимой силой.

–   На, возьми, эти цветы я сорвал для тебя. – сказал Шюджает, передавая ей цветы. - Уже несколько дней хранил от мороза. Боялся, что увянут. Но видишь, они смогли выжить и сохранить свою былую свежесть. Пожалуйста, не отталкивай мою руку, возьми их. Ты хорошая девушка, Гюлебетин. Ты стоишь большего. Пусть бог одарить тебя счастьем.

–   И ты тоже стоишь большего, смугляк. – ответила Гюлебетин, лишь тогда, когда Шюджает успел отдалиться, передвигаясь в конец коридора…Джавад сидел за столом, дремля от усталости. Сильная метель стучала в окошко, словно собиралась ломать раму. Он желал поспать, но боялся заснуть, так как в любую секунду могли привезти раненых с поста или же аэропорта. Он поднял голову, когда увидел Шюджаета на пороге;

–   Почему стоишь, заходи. Присядь. – пригласил Джавад друга в комнату, - Даа, настроение у тебя неплохое. Ну что, сумел найти с нею общий язык? – спросил он с интересом.

–   По воле Всевышнего, не успеешь очнуться, как в один прекрасный день увезу её в Сумгаит. А этот город, эти горы останутся без Гюлебетин и лишь вспомнят о ней с тоской, – сказал Шюджает.

–   Гмм. Может, и увезёшь. – задумчиво произнес Джавад эти слова,- Но подумай, разве Гюлебетин сможет найти покой в твоём доме, как она чувствовала себя вольной птицей в Ходжалы? Ты  же знаешь, как она влюблена в эти края. Как она любит снежные вершины гор, как она влюблена в свой Карабах. Разве она сможет спеть ту чудную песню на балконе твоего дома с таким же жаром и болью, с которым она исполняла её на своей земле? Её голос тогда прекрасен, когда она питается чистым воздухом Ходжалы. Тоска по Карабаху не даст ей вздохнуть  полной грудью. Шюджает, грех держать соловья в клетке. Как соловей привык жить на воле, так и Гюлебетин рано или поздно вернётся в свой город. Тоска по родине заставит её вернуться, обязательно заставит, – сказал Джавад, пальцем ударив по столу. Но Шюджает решил не вникать в суть дела.

–   Не знаю, Джавад, –из его уст вырвались лишь эти слова. – Посмотрим, как получится. Ведь сейчас одному Богу известно, как всё обернется. Джавад, лучше скажи, у тебя еще много дел?

–   Нет, иногда присматриваю за больными, а что? – заинтересованно спросил Джавад, поднимая с пола пальто, которое он накинул на плечи.

–   А может, тебе присоединиться ко мне и потопаем к постам? – внезапно предложил Шюджает другу, - Многие из наших ребят очень сильно простудились. Они все время караулят, лежа на мокром снегу. У них даже нет возможности зайти в больницу. Ну что, едем или как?