С. Шаумян пытался описать мартовскую трагедию в контексте  гражданской войны, но хотя и он не мог скрыть факт национального уничтожения. В его письме от 13с апреля 1918 года, адресованного СНК, говорится: «Наш кавалерийский отряд, воспользовавшись  попыткой нападения двух вооруженных лиц, начал атаку по всему фронту. Благодаря местному совету, а также усердию военно-революционного комитета Кавказской армии, прибывшей сюда из Тбилиси и Сарыкамыш», мы имели вооруженную силу до 6 тысяч человек. Но у «Дашнаксютун» имелись и национальные части из 3-4 тысяч солдат, с которыми мы не имели права распоряжаться. Участие национальных частей хоть частично, но всё-таки придало гражданской войне характер национального уничтожения. Но предотвращение этого не представлялся возможным. Мы умышленно допускали этого. Если триумф достался бы им (мусаватистам), то Баку превратился бы в столицу Азербайджана.  Мусульманские бедняки понесли большой урон, но, несмотря на это по сей день сплотились вокруг большевиков и Совета». Логическое продолжение последнего мнения дает возможность прийти к следующему заключению. В то время переход на сторону большевиков и отказ от идеи независимости являлся для мусульман единственным путём спасения от уничтожения большевиками.

С. Шаумян писал в статье «Нынешнее положение и организация власти» о том, что: «Нас пугал национальный состав нашего города. Мы боялись, что война приобретёт не желаемой оттенки. Мы даже вынужденно решились просить помощи у армянского полка. Мы даже не сочли возможным отказаться от его поддержки. Помощь армянского полка была необходимой, а триумф был настолько огромным, что реальность страдает от этого меньше».

Армянские общественные и религиозные деятели, скрывая истинную суть мартовских событий, пытались представить их в выгодном для себя свете.  По их мнению, якобы армяне не являлись участниками мартовских событий, и армяне объясняли это с малой численностью армян в Бакинской губернии. Священник Баграт в докладе, адресованном представительству Америки, к числу причин мартовских событий включал благоприятную обстановку, создаваемой политическими деятелями Османской империи для обеспечения вмешательства Османского государства, которое всячески старался захватить мусульманских губерний Востока и Кавказа, а также вооружение азербайджанцев, коим удалось забрать у русских, продвигаемых с железной дорогой 1500 штук винтовки, 70 пулеметов и более 20 – ти пушек и боеприпасов.  А требование власти Бакинского Совета о разоружении мусульманской «Дикой дивизии», виноватой в расстреле советских солдат на судне «Эвелина» послужило по его словам предлогом для столкновения. Но Баграт одновременно признавал, что во время двухдневных боёв было уничтожено 300 русских и армян, и 700 мусульман. Он писал об уничтожении около 1200 русских и армян, и более 2000 мусульман. А в другом источнике указывается, что лишь в Баку было истреблено более 10 тысяч мусульман. По заключению тюркского историка Силахи Сонйела, занимающегося изучением  английских архивов, в марте 1918 года в городе Баку было уничтожено 8-12 тысяч мусульман. 

Даже генерал Дестервил признал факт уничтожения мусульман в марте в городе Баку. Он пишет: «Шли уличные бои, в татарской части города многие ценнейшие здания разрушались армянской армией. А в результате приближения тюрков в Баку, вражда между татарами и армянами достигла наивысшей точки». 

Отношение религиозных деятелей и духовных лиц Дагестана к мартовским событиям оказалось одним из тех моментов, который представлял большой интерес во время мартовского геноцида. В самом разгаре мартовского геноцида в городе прошлась молва о том, что кавалерийский отряд под руководством Имама Гатчинского скачет из Дагестана  на помощь мусульманам. Имам, для поднятия настроения джигитов, объявил этот бой газаватом (религиозной войной). Но Гатчинский не смог продолжить битву, так как он не был осведомлен о силе врага в Баку. Отряд Амирова из 300 солдат и отряд под командованием Кахраманова стояли на оборонительных позициях у «Волчьего ворота», и на станции Хырдалан,  другой вооруженный отряд занимал одинаковую позицию на станции Сумгаит. Гатчинский, сталкиваясь с такой живой силой и военным арсеналом врага, вынужденным образом занял позицию обороны. И ещё с другой стороны он получил известие о завершении уличных боёв в Баку с победой дашнаков и большевиков и о подготовке регулярной армии к атаке в Хырдаланском направлении. Отряд дагестанцев решили отступать после реальной оценки сложившейся ситуации.