Мовсес Хоренатци, которого считают «отцом армянской истории» считал утидов албанцами, которые в свою очередь происходили от легендарной дедушки албанцев - от Аррана. Он писал: «…. Говорят, что из поколения Аррана произошли племена утидов, гардменов, содейов и княжество Гаргар».

Следует также отметить, что историческая традиция и в том числе армянские историки (это очень важно!) связывают современных удитов с древними албанцами и до настоящих времён удиты не забыли факт своего происхождения от албанцев.  В знаменитом письме, написанном на имя Петра I, они пишут: «мы агванцы (то есть албанцы) и мы по национальности утиды».

Таким образом, из вышесказанного можно прийти к такому заключению, что албанцы являлись местным населением Юго-восточного Закавказья.

Теперь всем хорошо известно, что Армения не является родиной армянского этноса. История показала, что армянские племена проживали на далеких краях от Армении.

Армяне, за короткое время, передвигаясь по широкой территории, захватили её и даже в некоторых местах занялись ассимиляцией населения.

Агрессия армян не улизнула от внимания Страбона, и он писал: «Армения, являющаяся раньше маленьким государством,  возросла за счёт войн Артакси и Зариадрина. Они, захватив часть областей соседних народов, приступили к расширению своих земель. Они захватили Каспиану, Фавнитидану и Басоропедану у мидийцев (у аторопотенцев - ред); подошву горы Париадир, Хорзену и Гогарену у иберийцев; Каренитидану и Ксерксену у халибов и моссиников; Агилисену и окружающих областей Антитавра у катаонов, и наконец, Таронти-дидану у сирийцев».

Таким образом, как видно с начала истории армян, армяне грабили соседей и оккупировали их земель согласно своему этническому социально - психологическому характеру. А армянские учёные пытались оценить этот  процесс, открыто носящий завоевательный характер процессом «соединения армянских областей».

С IV века до начала VIII века до нашей эры Карабах являлась бесспорной и неотделимой составной частью государства Албании, существующей на севере Азербайджана. Во время арабского ига после развала Албанского государства в 705 году в результате хитрости армянской церкви, Нагорный Карабах постоянно находился в составе мусульманских государств, существующих на территории Азербайджана.   

После убийства Надир шаха в 1747 году Нагорный Карабах находился в составе Карабахского ханства, созданного Панахали ханом. В 1805 году Карабахское ханство вынужденно стал вассалом России. Согласно Куракчайскому договору  от 14 мая 1805 года царь России предоставил «императорскую гарантию для сохранения целостности страны … шушинца, карабахца Ибрагим Халил хана». Но, не прошло достаточного времени, как император России, нарушив своего обещания, присоединил Карабах к России в 1822 году в качестве «мусульманской провинции».

После присоединения к России основную часть населения Карабаха составляли азербайджанцы. Согласно книге «Описание провинции Карабаха» составляемой в 1823 году в ту пору в данной провинции проживали всего 20095 семей, 15729 из которых состояло из азербайджанских семей, а остальные, то есть 4366 были армянами. Значит, армяне составляли всего 21,7 процентов Карабахского населения.

Россия добилась создания в Карабахе армянской области за счёт переселения армян из Ирана в Южный Кавказ – и в особенности на территорию Иравана, Нахичевани и Карабаха согласно 15 статье несправедливого Туркменчайского договора, подписанного между Россией и Ираном   10 февраля 1828 года, а также из Турции после договора, заключаемого в городе Адирне.  Интересным является то, что даже после этого переселения армяне не составляли большинства в Нагорном Карабахе. Согласно источникам России, в 1832 году армяне составляли лишь 31,6 процентов Карабахского населения.

Путь к независимости ставит всех малых и больших народов перед лицом тяжелейших испытаний истории. В XX  веке одним из больших испытаний, с которым азербайджанский народ столкнулся на пути к независимости – это мартовские события 1918 года. Это было своего рода ярким примером политики «раскалывай и господствуй», внедряемой российской империей среди малых народов. После развала в феврале 1917 года династии Романовых, правящей Россией в течение 300 лет, азербайджанский народ встал на борьбу в числе тех народов, которые долгие столетия вели рабское существование. В связи с этим в ту пору М. А. Расулзаде писал следующую фразу:  "Революция 1917 года предоставит обречённым классам свободу, а обреченной нации автономию.” Но октябрьский переворот развеял и разрушил все надежды тех, кто многого ожидал от февральской революции. Новые правила, пригнанные октябрьским переворотом стали причиной совершения невероятных преступлений для утверждения этих правил в провинциях.  Эти уловки и коварные действия в большинстве случаев находили своего проявления в кровавых бойнях. Кровопролитие, учинённое против невинных сограждан в марте 1918 года, относится к числу самых крупных кровавых событий той эпохи.

М. А. Расулзаде видит причину мартовских событий в «Автономии Азербайджана», попытка, по осуществлению которой совершалась со стороны мусульманских национальных сил, начиная с 1917 года. Он пишет: «Автономия Азербайджана, выдвигаемая в качестве политической программы, не соответствовала планам большевиков», С. Шаумян ответил автономистам на страницах большевицкого органа печати «Бакинского рабочего». «Автономия Азербайджана – это автономия турецкой буржуазии, на что не дадут согласия не только русская буржуазия, но и русская демократия. Мусаватисты, желающие автономию Азербайджана, в конце получат лишь развалину и пепелище».

С. Шаумян, который вёл яростную борьбу против автономии Азербайджана при назначении чрезвычайным комиссаром на Кавказ со стороны СНК России, получил распоряжение об исполнении декрета Совета Народного Комиссариата от 29 декабря 1917 года «О Турецкой Армении». В декрете говорилось, что Совет Народного Комиссариата заявляет всему армянскому народу, что объявив о полной независимости армян в Турецкой Армении, захваченной когда-то русской армией, обязуется защищать права предопределения армянского народа. В декрете также находили своего отражения такие вопросы как создание армянских милицейских отрядов для обеспечения безопасности населения «Турецкой Армении» и их имущества после вывода русской армии, беспрепятственное возвращение армян, эмигрирующих из «Турецкой Армении», создание временного управления совета армянских народных депутатов, избрание которых  осуществляется демократическим путём. В декрете должность чрезвычайного комиссара на Кавказе поручалась С. Шаумяну, чтобы тот оказал всяческую помощь населению «Турецкой Армении» при выполнении  указанных пунктов. Этот декрет также имел вредных последствий при укреплении национальных противоречий между Транскавказскими народами, а также при завершении событий с межнациональным кровопролитием. Турецкий автор Т. Сюнбюл справедливо отмечал, что в данном декрете большевики в лишний раз продемонстрировали своего покровительства в отношении армян и повторяющую позицию относительно политики царской России. Одновременно в последнем столетии в истории России декрет от 29 декабря являлся первым официальным документов, позволяющим осуществления идеи о создании «Великой Армении». Но и за этим декретом стояли великие цели. Турецкий автор Дж. Унал отмечал, что с декретом 29 декабря предусматривалось создание армянского большинства на территориях Турции, строительство игрушечного армянского государства под русским покровительством и с путём референдума, а также инкорпорация в будущем к России всех указанных попранных земель Турции. Но реальное положение, существующее на Транскавказе, не являлось благоприятным для осуществления настоящего декрета. Спустя двух месяцев заместитель министра иностранных дел РСФСР Л. Карахан с телеграммой, которую он послал Бресту Литовску, заявив о признании Советской Россией перехода к Турции Карса, Батума и Ардахана, на самом деле сообщал об отказе от декрета о «Турецкой Армении».

В 13 – ом декрете, подписанном председателем Совета Народных Комиссаров России В.И. Лениным и комиссаром наций И.В. Сталиным, С. Шаумяну и другим большевикам поручено дело по осуществлению советизации на Кавказе и выданы полномочия по созданию Армении на тех территориях Турции, которые находились под оккупацией русских войск. Историк Турции Е. Ураз указывает, что «чрезвычайный комиссар по Кавказу, С. Шаумян, принялся за осуществление положений решения СНК РСФСР от 13 января».

С этой целью С. Шаумян после прибытия в Тбилиси, 22 января 1918 года выступает перед толпой и призывает всех к советизации Кавказа.  За это вступление Комиссариат Закавказья требует от С. Шаумяна, чтобы тот покинул страну в течение 24 часов. С. Шаумян и его товарищи совершают побег из Тбилиси в Баку. Следует отметить, что 18 декабря 1917 года в Арзинджане было подписано перемирие, направленное на урегулирование отношений между турецкими и русскими войсками, после чего русские войска стали отступать, что привело к разрушению Кавказского фронта для России.  Комиссар штаба Кавказского фронта Д. Донской принял решение о формировании армии на национальной почве. Сюда должны были входить национальные корпуса грузин, армян, русских и украинцев. Транскавказский Комиссариат предостерегался дислокации русского войска на Кавказе, ибо армия, которая находилась на грани разрушения и дезорганизации, могла представлять угрозу для комиссариата под воздействием большевистской пропаганды. Большевистские пропагандисты, создавая противостояния между солдатами и офицерами армии Кавказского фронта, заявляли, что без углубления революции народ не сможет добиться не только мира, но и земли, а также куска хлеба. На  II съезде Кавказской армии были избраны окружные советы новой армии, куда сумели пробраться 52 большевиков. Председателем совета избрали Карганова, который в последующем работал военным комиссаром в Бакинской Комунне. Такое настроение в армии возбудил серьёзное беспокойстве со стороны правительства. Кроме этого русские солдаты по возвращению с фронта питали вражеское отношение к местному населению, терроризировали их и даже занимались грабежом.  По этой причине 9 декабря 1917 года правительство  издал приказ о демобилизации русской армии на Кавказе и о сохранении военных частей лишь в виде национальных корпусов. Этот приказ в первую очередь отвечал интересам армян. Так, как приказом главного командования Кавказского фронта от 26 декабря начался процесс формирования армянской армии, в состав которой входили три пехотные дивизии, шесть бригад и территориальные полки. Организация армии в таком порядке оказала воздействие и на управление этой армией. Вскоре был создан военный совет тех наций, которые входили в состав комиссариата. Кстати, следует отметить, что военный совет являлся единственным органом в структуре правительства, который пытался всячески предотвращать грабительство и разбой русской армии, уклоняющей от военной службы  после  возвращения с фронта. Следует также отметить, что серьёзных трудностей не наблюдалось при создании армянских и грузинских национальных частей армии. Потому, что они и в особенности армяне действовали на Кавказском фронте в составе русской армии под именем добровольных военных отрядов.  Именно поэтому армяне и грузины не сталкивались с трудностями даже при создании офицерского состава, сыгравшего немаловажную роль в армии. Но, армянские и грузинские национальные корпуса, создаваемые якобы с целью защиты от тюрков, во многих случаях участвовали во внутренних национальных конфликтах. Не следует также забывать, что со дня создания армянских военных частей, в состав которых входили около 17.000 военнослужащих, эти части в особенности отличались в терроре против азербайджанских тюрков.

Передовые политические деятели  Азербайджана, коим пришлось учесть горький опыт 1905-1907 года, ещё в 1917 годах предчувствовали вероятность совершения подобных трагедий и по этой причине они, обращаясь Временному Правительству после Февральской революции, пытались получить разрешения для создания Национальной армии. Но Временное Правительство подобно царской России не приняло данное обращение положительно. После событий, происходящих в Петрограде в октябре 1917 года, национальные политические силы Азербайджана  предприняли более серьезные шаги в направлении создания национальной армии. И тут проявилась пристрастная политика царизма против азербайджанцев в деле создания военных частей. Так как чувствовалось нехватка офицерского состава и отсутствие оружия и военных боеприпасов. Но, несмотря на  все эти трудности, основу этой армии составил татарский кавалерийский полк, выселенный из Петрограда, которого русские называли «дикой дивизией». Генерал А. Шыхлински принял общее командование. Но в это время возникло другое препятствие. Это было связано с тем, что центральный город Азербайджана Баку в отличие от Армении и Грузии, находился под контролем большевичкой коалиции дашнаков. Поэтому большевики, оказывая сильное давление на процесс создания национальных военных частей, пытались создать эту армию по классовому признаку. А это могло привести к расколу и ослаблению национальных сил, что являлось весьма естественным.

Армяне и грузины обладали другим значительным приоритетом в деле создания армии. А это в свою очередь заключалась в том, что страны Антанты наряду с другими целями  желали также задерживать тюркскую армию на Кавказском фронте, чтобы та не смогла объединиться в Месопотамии  против армии англичан. Поэтому консулы и военные представители стран Антанты в Тбилиси были заинтересованы в создании армянских и грузинских военных частей и оказывали им всяческую поддержку.

В серьёзную проблему превратилось возвращение русской армии на родину, демобилизованной в конце 1917 года. Вооруженные русские солдаты по возвращению домой занимались грабежом, причинами которого были голод и нищета. Транскавказский комиссариат предотвратил приход этой силы, состоящей из башипозугов в Тбилиси, и выдал распоряжение об отправке русских солдат со станции Караязы.  

В январе 1918 года на Шамхорской станции произошло кровавое столкновение между русскими солдатами и национальными силами, которое не обошлось без тяжёлых последствий.

Транскавказский комиссариат сочло разоружение русской армии, передвигающейся в Бакинском направлении необходимым, учитывая, что они собираются служить большевикам и передать им всех оружий и военных боеприпасов. Национальный военный совет комиссариата принял решение о разоружении  русских солдат, так как счёл недопустимым  пропуск оружия и военных боеприпасов  за переделы Транскавказа. В результате возвращения армии население Азербайджана столкнулось большими трудностями и убытками.

С решением Транскавказского правительства приступили к разоружению русских солдат на Шамхорской станции. А когда солдаты отказались сдать оружия, то в это время произошло вооруженное столкновение между сторонами, в результате которого было немало убитых и раненных с обеих сторон.

Операциями разоружения армии на Шамхорской станции, а также на приближённых железнодорожных станциях руководил грузинский полковник, князь Л. Магалов.

На Шамхорских и Далларских станциях произошло разоружение двух эшелонов. Для солдат, сдающих оружия создавались условия для прибытия в Баку над, чем руководили доктор Рафибеков и Сафикурдски. Но после 9 января эшелоны отказались от разоружения. Итак, началось сражение между Абхазавой, кому пришлось сопровождать эшелонов из Тбилиси, командиром татарского корпуса, князем Магаловым и солдатами. Разгневанные и не управляемые солдаты в эшелоне сожгли, и сотни тюркских сёл и уничтожили население, открывая огонь тяжёлой артиллерией.

События начали разбушеваться на национальной почве. В бой переключались новые силы. Разгневанное местное население, сжигая военный бронированный поезд, уничтожило сотни солдат. Был убит руководитель бронированного поезда Абхазава. Но, несмотря на это в Баку прибыли большинства не разоружённых  эшелонов. Большая часть этих солдат поучаствовали в мартовском кровопролитии 1918 года. С. Шаумян с помощью дашнаксютунской партии умело воспользовался враждебным отношением армян против тюрков и мусульман, а также русскими солдатами, служащими большевизму.

 С укреплением партии «Мусават» ухудшались отношения между этой партией и Бакинским Советом. Ещё на конференции Национального комитета Кавказских Мусульман, проводимым в Баку 8-12 ноября 1917 года под руководством «Мусават» было принято решение о срочном призыве Меджлиса Национальной Инициативы для создания автономии и для реализации права самоопределения Азербайджаном. Конференция отметила, что «созданная ситуация требует создания новых автономных объединений в Российской Федерации и ….. предпринятая более серьезных шагов со стороны правительства». Решение Конференции было направлено на отсоединение Азербайджана от России.

Результаты выборов, проводимых в Бакинском Совете и в Собрании Общероссийских Предприятий, окончательно подтвердили процесс превращения партии «Мусават» в ведущую силу политической жизни Азербайджана. Во время выборов, проводимых 22 октября 1917 года в Бакинском Совете партия «Мусават» заняла первенства, собрав 40 % общих голосов.

                  Голоса делились в следующем порядке:

Мусават – 9617.

Большевики -3823

Эсеры -6305

Меньшевики -687

Дашнаксютун -5288

Такой триумф в городе Баку, где состав населения был интернациональным, доказывал гегемонию этой партии. Большевики, коих называли в советской историографии единственной силой гегемонии, набрали всего 15 %.

Результаты, добиваемые «Мусават»-ом во время выборов, проводимых в Собрании Общероссийских Предприятий 26-28 ноября 1917 года, ещё раз продемонстрировали факт укрепления авторитета этой партии не только в Баку, но и во всём Закавказье. Во время этих выборов голоса избирателей по всему Закавказью, подытожены  между политическими партиями  в следующем порядке:

Меньшевики -666.934

Мусават -615.816

Дашнаки -558.400

Социалистический Блок Мусульман -159.700 

Эсеры -117.522

Большевики -95.581

Хуммат -84.748

Союз -66.504.

С.Белски и А.Манвелов, выражая более объективную мысль, справедливо отмечали, что факт оказания большинства трудящихся Азербайджана под воздействием партии «Мусават» и других мусульманских общественных организаций является главной  причиной поражения большевиков на этих выборах, а это своего рода признание объективной реальности.

После роспуска Собрания Общероссийских Предприятий большевиками, члены собрания по Закавказью сочли процесс создания Закавказского сейма единственным выходом из положения, в котором господствовало безвластие. Сейм приступил к работе  23 февраля 1918 года в Тбилиси в качестве Верховного Правительственного Органа Закавказья.

Большевики, обратившиеся с письмом от 16 января 1918 года в комиссариат Закавказья от имени областного комитета РСДФП в Закавказье, заявили, что не собираются участвовать в деятельности Сейма, так как эта организация намеревается «Отсоединить Закавказье от России и наносить урон по великим достижениям октябрьской революции».

С. Шаумян, опираясь на русских солдат и на армян, с силой обновил состав Бакинского Совета и собрания муниципалитета, состоящих в основном из меньшевиков, эсеров и мусаватистов и обеспечил большинство большевиков. Затем он отстранил тюрков азеринцев – работников управлений города Баку от занимаемых должностей.  Таким образом, С. Шаумян, предположив, что добился большевизации Баку и его окрестностей, приступил к очередному маневру, и начал подстрекать армян и русских солдат, а в особенности матросов Каспийского военно-морского флота против азербайджанских тюрков. Шаумян, кому удалось установить советскую власть в Баку под своим руководством, открыто заявлял своих намерений по отношению к азербайджанским тюркам: «Я подарю вам кладбище вместо независимости Азербайджана».

С. Шаумян  неоднократно отмечал в своих статьях следующее: «они (мусаватисты) борется за то, чтобы Баку стал столицей Азербайджана». А это давало бы большевикам возможность для обезличивания Азербайджана и для очищения Баку от азербайджанских элементов.

С. Шаумян  был ярым противником автономии Азербайджана. Этого он отчётливо отмечает в тексте письма, адресованного 13 апреля 1918 года к СНК: «Если бы мусаватисты завладели властью в Баку в результате мартовского кровопролития, то они не только объявили бы Баку столицей Азербайджана, но и занялись бы непосредственным разоружением и уничтожением немусульманских элементов».

Отсюда становится ясным, что С. Шаумян  не только не собирался соглашаться с предоставлением Азербайджану автономии, но и с объявлением Баку столицей Азербайджана. С. Шаумян, кто носил в кармане декрет Ленина о выдаче  Армении автономии на территории Турции, занимал непримиримую позицию,  когда дело касалось автономии Азербайджана.

Но здесь нет ничего удивительного, ибо в декрете, имеющегося у С. Шаумяна, создание государства Армении должно было происходить не только  за счёт попранных земель Турции, но и за счёт земель Азербайджана.

Значит, как признано С. Шаумяном в письме, он не желал видеть Азербайджан в качестве государства с автономией и со столицей.

В историографии Турции существуют и другие факты с одинаковым оттенком, которые, по сути, связаны с причиной мартовских событий. На страницах журнала «Азербайджан», выпускаемого заграницей, отмечается следующее: «И без того Бакинская трагедия являлась политикой наказания и мести большевиков, направленной против политики независимости мусульман  в Сейме». Этот факт находит своего подтверждения и в выступлениях С. Шаумяна: «Меньшевики Закавказского сейма, уступая во всём «Мусавату» согласились с объявлением независимости Закавказья». 

Партия Мусават, которая вела борьбу за автономию и независимость Азербайджана, являлась главнейшим врагом альянса большевиков и армян. Мартовское кровопролитие было направлено именно против автономии и независимости Азербайджана.

Главные причины совершения мартовского кровопролития в Баку были связаны с предотвращением установления независимости в Азербайджане, а также с важнейшей экономической и политической значимостью города Баку.

Во время мартовских событий Бакинский Совет вошёл в союз с партией Дашнаксютун. Советская  историография рассматривает его случайным союзом.

С. Сонйел опровергает эту «случайность» с помощью убедительных доводов и, считав ошибочной ту точку - зрения, которая гласит, что данный союз являлся объединением, созданным чисто по случайности накануне «мартовских событий», ищет зародыша этих событий за пределами Баку – а именно в Тифлисе задолго до этих инцидентов: «Большевики отказались от грузин, так как они действовали согласно идеям меньшевиков и в качестве сторонников выбрали партию Дашнаксютун, который был и являлся  единственным союзником на Кавказе».   

Большевики никак не могли соглашаться с той уступкой, которую  грузинские меньшевики  предоставляли партии «Мусават» - потенциальному врагу большевиков в Южном Кавказском Сейме, что воле и поневоле приблизило их к «Дашнаксютун».  Плюс ко  всему прочему декрет, выданный Лениным С. Шаумяну, гласил, что «он обязан помогать армянским организациям при осуществлении той национальной идеи, в ожидании которой томился  армянский народ, живущий веками рабской жизнью».

Один из лидеров партии «Дашнаксютун» в ту пору О. Качазнуни также признаёт сотрудничество между большевиками и дашнаками весьма естественным: «Диктатура большевиков была более приемлемой в сравнении с диктатурой Мусавата с точки-зрения безопасности армянского населения Баку…. Большевики с нашей помощью в марте 1918 года разнесли в пух и в прах Мусават, тогда как с помощью большевиков и русских армян мы сумели оборонять Баку от нападений тюрков и татар».

Из заявления Амазапса, адресованного к кубинцам становится ясным, что здесь не могло быть и речи о «создании Советской власти»: «Я герой армянского народа, за что буду защищать лишь интересов армян. Я не явился сюда за тем, чтобы заняться установлением Советской власти и восстановлением порядка, а за тем, чтобы отомстить за тех армян, чья кровь была пролита за две недели до моего прихода. Мне приказано, чтобы я уничтожил всех мусульман и сравнял с землёй всех их поселений, начиная от  Каспия до Шахдага».

Из всего сказанного становится более чем ясно, что сотрудничество большевиков с дашнаками отнюдь не является тактическим союзом, формируемым за короткий срок. С. Шаумян не мог поступить иначе, как не войти в союз с реакционной партией «Дашнаксютун», ибо истинная цель С. Шаумяна заключалась в изгнании из города мусаватистов «желающих объявить Баку столицей Азербайджана», которую он, в открытом виде  признал во время доклада, прочитанного им 19 мая 1918 года. Теперь «Мусават» был полностью изгнан из Баку в результате последовательной политики Совета.

Для С. Шаумяна не составляло никакой трудности воспользоваться силами армянских отрядов – «национальных частей» и вообще силами армянского населения.

Из документов С. Шаумяна и большевицких организаций становится понятным, что если «Автономия Азербайджана» послужила причиной для нападения на городское мусульманское население со стороны руководителей Бакинского Совета, то разоружение судна «Эвелина» со стороны большевиков 30 марта 1918 года послужило поводом для Бакинского Совета на пути предотвращения завершения переговоров с мировым соглашением и для открытия огня диверсионного  характера на Советские вооруженные силы во время совещания с участием организации «Хуммат», Н. Нариманова и С. Шаумяна,  которое якобы было направлено на предотвращение ожидаемых вооруженных столкновений.

15 марта 1918 года С. Шаумян во время заседания Бакинского Совета неотступно заявил о необходимости «превращения Бакинского Совета в основное укрепление гражданской войны в Закавказье».

Большевики и дашнаки, желающие совершать национальное кровопролитие и расправиться с национальным движением Азербайджана, направили всех своих усилий на создание вооруженных отрядов под именем Красной Армии. Это дело было осуществлено под руководством армянских политических и военных деятелей. Дашнак З. Аветисян исполнял обязанность начальника штаба Красной Армии, командира третий бригады Хамазасп, тогда как полковник Газаров являлся командиром корпуса. Уже в начале 1918 года в Баку были созданы более 8 тысяч объединений большевиков и дашнаков под именем частей Красной Армии. Русские солдаты, возвращающиеся в Россию из Ирана и Кавказского фронта, оставались в Баку из-за застоя железной дороги Баку-Тбилиси и многие из них примыкали в ряды Красной Армии. Накануне мартовского геноцида армянские националисты имели в запасе около 20 тысяч армянских большевиков – дашнаков с боевым опытом, а также владели военной силой, которая находилась под воздействием пропаганды большевицкой печати, разглашаемой  в духе ненавистного отношения против общины тюрков и мусульман.

Бакинский Совет, кто был прекрасно информирован о бессилии военных сил Азербайджана, «готовился к национальному кровопролитию, так как считал, что настало то благоприятное время для сведения счётов с»  мусульманами.

14 марта с приказом С. Шаумяна и под командованием армянина Амирова в город Шамахы были отосланы вооруженные формирования большевиков. Вооруженные отряды большевиков также были внедрены на территории таких регионов, как Сальян, Гаджигабул, Муган и Ленькеран. При такой обстановке  С. Шаумян приступил к очередному маневру, и начал подстрекать армян и русских солдат, а в особенности матросов Каспийского военно-морского флота к участию в геноциде против мусульман. Но для нападения Шаумяну нужен был предлог. Предлогом для столкновения послужил приход 48 военнослужащих из Ленькерани в Баку под руководством генерала Талышинского на судне «Эвелина», где лежал труп сына мецената Г.З. Тагиева Мухамедда Тагиева и ожидал своего захоронения, после чего офицеры собирались вернуться назад на этом судне. В это время пронеслась молва среди армянских дашнаков, солдат и матросов, партии эсеров и меньшевиков, а также русским национальным советом якобы о том, что офицеры судна «Эвелина» получили специальное поручение об уничтожении молоканских сёл на Мугане.

Итак, с участием армянских дашнаков в разных местах города начались митинги и собрания против тюркского населения Азербайджана, в результате которого все нетюркские военные силы и политические объединения города Баку выступили с требованием о разоружении «Эвелины».

Военный Революционный Комитет, созданный Советской властью, выдал распоряжение об аресте офицеров судна, куда были отосланы отряды для осуществления контроля над судном. Солдаты и офицерский состав мусульманской дивизии судна открыли огонь по тем солдатам, которые были отправлены  Военным Революционным Комитетом. Было много убитых и раненых. Военный Революционный Комитет потребовал от состава судна сдачи оружия, осуществление которой было  поручено армянским и мусульманским советам. После разоружения «Эвелины» требования населения и состава судна о возвращении оружий остались безрезультатными. Неудачными оказались и переговоры М. А. Расулзады, Н. Нариманова и С. Шаумяна. Ситуация ещё больше осложнилась после разоружения судна «Эвелина», на борту которой находились оружия, предназначенные для создания национальной армии в Ленькерани. Руководитель большевицкого правительства без социальной опоры Шаумян выдал приказ об уничтожении мусульман.

В этом плане начался процесс создания революционного оборонного комитета при Бакинском Совете для руководства сражениями, куда входили С. Шаумян, А. Джапаридзе, Г. Карганов, И. Сухертцев, С. Саакян и М. Йолчиян.

30 марта в 16.40 поблизости армянской церкви напротив Парапета отряд дашнаков Егише Пахлави открыли огонь по азербайджанцам. В то время на Шамахинке армянский отряд Левана Саатсадбекова произвёл обстрел азербайджанцев. Ранним утром 31 марта отряды дашнаков начали штурмовать такие кварталы, как "Kирпичьная”, "Мухаммедали”, где проживали азербайджанцы. Эти кварталы одновременно бомбардировались самолётами и обстреливались пушками с моря из борта таких военных кораблей, как  "Ардахан”, "Карс”, " Жанна Д'арк”. Армянские дашнаки убедили матросов по поводу  уничтожения русских в Ичеришехире со стороны азербайджанцев, что являлось чистой ложью. Матросы остановили огонь лишь после того, как узнали настоящую правду. 

Огонь, открываемый  30 марта в 16.40 стал началом того геноцида, с которым в то время столкнулись азербайджанские тюрки. Дашнаксютун и Армянский Национальный Совет, объявившие свой нейтралитет до начала мартовского кровопролития, приступили к защите Бакинского Совета. Не только армянские вооруженные солдаты, но и армянская интеллигенция города Баку начала воевать на стороне Бакинского Совета.

Руководство «Мусават» пыталось всячески предотвратить ожидаемое кровопролитие. Мусаватисты даже принудили солдат «Дикой дивизии» к сдаче оружия, дабы устранить бойню. Большевики уничтожали мирное население пулемётами с крыши театра «Марс». В 22.00 вечернего времени, точнее  после оккупации большевиками улиц имени Олгинского и Маринского, город оказался разделённым на две части. Армянский Национальный Совет, применив обман в отношении мусаватистов, предложил им подключаться к переговорам уже к 11 часам вечера.  Только к 5 часам утра мусаватисты узнали о лживом характере переговоров.  В тот момент дашнаки под руководством Шаумяна заключили перемирие с большевиками и эсерами против мусульман.

Интеллигенция Азербайджана делала всё необходимое для предотвращения трагедии. Даже Н. Нариманов, действующий в рядах большевиков плечом к плечу с С. Шаумяном, всячески пытался помешать этому геноциду, что подтверждается статьёй, опубликованной на страницах газеты «Хуммат» в 1 апреле 1918 года под названием  «За четыре часа до кровавой трагедии»: «Наш товарищ доктор Н. Нариманов, узнав о событиях, происходящих во время митингов, проводимых у здания «Исмаилиййа» и в мечети «Тэзя пир», срочно созвал у себя дома собрание. На этом собрании кроме членов партии «Хуммат» участвовали и председатель и в то же время заместитель союза крестьян Мирза Ахунд, а также комиссар уезда Али Гейдар Юсифов. Доктор Н.Нариманов получил обещания кавказского комиссара Шаумяна. Шаумян прибыл на это собрание к 12 часам дня. Доктор Н.Нариманов, объявив собрание открытой, выступил с трогательной речью, после чего обратился к Шаумяну:

- Товарищ, мы оба знаем, в каком положении находятся мусульмане. В случае столкновения пострадают бедняки. Те бедняки, за которых мы боремся. Поэтому я прошу и умоляю. Завершите это дело с миром. Для усмирения обеих сторон, я предлагаю поручить все имеющее на запасе оборону на распоряжение политических партий мусульман или же комитетов, состав которых состоит из мусульман».

Шаумян ответил:

- Я полностью согласен с доктором Н. Наримановым, посему постараюсь всеми усилиями замять это дело…

Это собрание завершил свою работу только к 4 часам утра, о чём Шаумян лично докладывал на Военном Революционном Комитете. Видимо, предложение доктора Н. Нариманова оказалось целесообразным, ибо, по словам мусульманских депутатов, Джапаридзе высказал своего мнения по этому поводу в следующем порядке:

- Вы можете быть спокойными. Завтра мы сдадим оружий мусульманским политическим силам.

Перестрелка начинается тогда, когда депутаты находятся в здании исполнительного комитета; мусульмане знали, кто и откуда учинил эту стрельбу».

Живой свидетель и активный участник того времени, армянский большевик Н. Асриянц отмечал, что «в феврале 1918 года Т. Амиров собрав нас у себя, выдал нам приказ  в связи с выполнением поручений С. Шаумяна и А. Джапаридзе. С. Шаумян заранее нас предупредил о ночном сигнале (к часу ночи), после чего мы должны были штурмом брать штаб «Мусавата» и всё пошло по задуманному плану».

Население из тюрков и мусульман, повергаемое геноциду в ходе неравной битвы против военных объединений большевиков и дашнаков, приостановило сопротивление 31 марта 1918 года. В тот самый день Революционный Комитет Обороны, который по разным причинам всячески оказывал препятствий для позитивного завершения переговоров, выступил с  ультиматумом сразу после того, как добился желаемых результатов. Ультиматум гласил, что война продолжится в случае не выполнения требований   Революционного Комитета Обороны к 3 часам дня. Уже к 4 часам того же дня на гостинице «Астра» начались переговоры между представителями национальных партий и обществ, где участвовали такие партийные и общественные деятели как А. Ашуров, А. Топчубашев,  Мола Гаджи Мир Мохсун, Гаджи Гусейн Тагиев, и Абдуль Казымзаде. Собранием руководил А. Джапаридзе, где также участвовали Фиолетов, Дудин, Сухарцев, консул Ирана в Баку Габибулла хан, и члены Армянского Национального Совета Л. Атабеков, Тер – Никосян. Абдуль Казымзаде высказал категоричного недовольства в адрес тех, кто обвинял «Мусават» в совершённых трагедиях и возложил всю ответственность на военные объединения, куда входили  дашнаки и большевики.   Но после обсуждений и разногласий был принят ультиматум Революционного Комитета Обороны, который был полностью направлен на укрепление власти большевиков и где говорилось: 

1)      "Принимается власть Совета депутатов Бакинских рабочих, солдат, и матросов.

2)      Осуществляется вывод антиреволюционной «дикой дивизии» из Баку и приближённых районов, а остальные части мусульманских солдат, а также армянские национальные войсковые части либо выводятся из Баку, либо полностью подчиняются к  Совету депутатов Бакинских рабочих, солдат, и матросов, после чего вооружение всего населения передаётся под надзор Бакинского Совета.

3)      Принимаются срочные меры для открытия железной дороги из Баку в Тбилиси и Петровск”

Несмотря на принятие со стороны азербайджанцев ультиматума Революционного Комитета Обороны и на соответствующее указание Революционного Комитета Обороны о приостановлении  боёв, данное распоряжение осталось не выполненным и за этим не последовало приостановление процесса уничтожения мирного населения города  из тюрков и мусульман со стороны объединений большевиков и дашнаков под руководством армянских националистов. Население азербайджанских кварталов почти до единого человека было изрублено саблей. Армянские дашнаки передали огню всех общественных зданий, школ и очагов культур, принадлежавших азербайджанцам. Геноцид тюрков и мусульман продолжался до 2 апреля и чем дольше он длился, тем сильнее он становился. По показаниям живого свидетеля тех событий, помощника капитана корабля «Николай Буньятов», объединения большевиков и дашнаков приостановили геноцид лишь после требования 36 – го Туркестанского полка и после вмешательства А. Джапаридзе. К. А. Ахундов, расхаживающий по городу под сопровождением 10 матросов, стал свидетелем того, как на порт «Вулкан» были доставлены трупы   6748 мусульман. Он в личном показании отметил, что столкнулся с трупами ещё 400 мусульман уже поблизости центральной больницы.

К. А. Ахундов, поручив технику Владимиру Соколову снимания на фото 3 самых ужасающих, потрясающих сцен на квартале «Кирпичной», описал тех нюансов в своём показании.

В ходе массового уничтожения предались к огню здание редакции газет "Açıq Söz” и "Kaspi” («Открытое слово» и «Каспий»), а также здание «Исмалиййи», где было расположено Мусульманское Благотворительное Общество, прославленное благодаря материальной и моральной поддержке, которую он оказывал каждому османскому и азербайджанскому тюрку, и чья деятельность была запечатлена золотыми буквами в общественном движении азербайджанских тюрков и кто, распространив свою деятельность во всём Кавказе, осуществил большую работу во время войны на арене военных операций на кавказском фронте. Большой урон понесли минареты мечети Тезэпир. В общем, мартовский геноцид завершился лишь в городе Баку зверским уничтожением более 12 тысяча азербайджанцев.  Магазины мусульман грабились, дома мусульман поджигались. После того, как тюркских женщин водили по всему городу в голом виде, привязывая, друг к другу с помощью длинных волос, совершались разного рода насилия, убийства и другие более тяжкие преступления.  

Один из наблюдателей Бакинской трагедии и сын одного из нефтяных промышленников Асадбек, кому было всего 16 во время мартовского геноцида 1918 года, пишет в своей  работе под названием «Нефть и кровь на Востоке», которую он опубликовал на немецком языке в 1929 году в Германии в городе Штутгарт: «Лалай (С.Лахаянц) – один армянских полководцев ещё в 1917 году клялся отомстить мусульманам.